Не молчи

Вот только так просто никогда не бывает, когда действительно зацепило. Мы часто прячем травмы под личиной забот, хлопот и имитацией нормальной жизни, только все это подобно тональному средству, наложенному на гнойник- рано или поздно место воспаления заболит, покраснеет и прорвется. Время шло, а рана в душе не затягивалась. Вика теперь мало куда выходила из дома, предпочитая лежать на диване перед плазмой и щелкать каналы, даже не запоминая, что именно там идет. Белый шум. Вся жизнь-белый шум. Там, за дверью их с Алексом дома, вернее его дома, потому что эти стены так и не стали родными, ей постоянно приходилось рисовать себе улыбку и дарить её всем вокруг, словно у неё всё замечательно. Дома же этого от неё никто не требовал. Как минимум когда она оставалась один на один с самой собой. Правда, в какой-то момент наступило такое состояние, что и оставаться один на один с собой стало трудно. Вика стала избегать зеркал. Ей было страшно смотреть в глаза самой себе. Страшно и стыдно. Кем она стала? Кто она такая? Мать пыталась воспитать в ней борца, победительницу, а она никто, пустое место. Желаний было ровно столько же- как у пустого места.

Алекс всё чаще задерживался на работе, и Вика со временем признала, что уже не ждёт его, как раньше. Не волнуется, что с ним что-то произошло и не разогревает ужин каждые пять минут. Не следит за собой, не старается носить одежду дома, которая бы ему понравилась.

Наступила апатия. Накрыла с головой. Заставила посмотреть на свою семейную жизнь по-новому. Хотя где-то на задворках сознания всё ещё горели грёзы об идеальной семье. Может быть, все-таки еще можно что-то исправить? Как в школе-поработать над ошибками… Как отличница она не любила ошибок, но если все-таки они и случались, старалась максимально извлечь из них пользу. «Тяжело в учении-легко в бою»… В бою… Где только был этот самый «бой» за ее счастье. В один из вечеров она все-таки решилась…

– Как прошёл день? – заглянула Алексу в глаза, пока тот жевал свой ужин без особого аппетита. Думая о чем-то своем.

– Нормально вроде. А что?

– У меня есть к тебе одно маленькое предложение… – улыбнулась робко, касаясь его руки пальцами. Всё это получалось неуклюже, потому что давно она так не делала. Давно вообще не чувствовала в себе той особой энергии, которая делают женщину желанной, а дом- семейным очагом. Когда-то ей безумно нравились такие прикосновения. И сейчас Вика изо всех сил пыталась воссоздать их в своей памяти. До дня «после».

– Какое? – глаза мужа блеснули похотью, и Вике стало не по себе. После того случая секс у них был всего несколько раз. Несколько раз за три месяца. Вике было сложно вновь довериться своему мужчине. И каждый раз, когда он входил в их спальню, девушка подспудно ожидала подставы. Вот-вот следом зайдёт Стас или ещё какой-нибудь дружок и…

Было сложно вновь принять его как своего мужа, как частичку себя. И Вика подумала, что рождение ребёнка им бы помогло. Она помнила слова отца, произнесённые им на свадьбе как напутствие: «Помните, выбросить сломанную вещь очень легко. Гораздо сложнее склеить её заново. Так и в семейной жизни, дочь. Если случится разлад, всегда можно всё исправить.»

Вика не знала, можно ли всё исправить в их ситуации. Но искренне верила в это.

– Давай слетаем в Испанию или Францию? Или куда-нибудь на море? Отдохнём и…

– Что «и»? Договаривай, – он почему-то напрягся, напряглась и Вика.

– Я подумала, что мы могли бы расслабиться и… завести ребёночка. Как ты на это смотришь? – сглотнула, потому Алекс тут же изменился в лице. То ли это тень так неудачно падала на него от кухонного плафона, то ли это ее воображение- но сейчас она увидела в его глазах тот же нездоровый, злой блеск, который был тогда, когда он держал ее за руки, а Стас…

– Какой ещё ребенок? Ты что, Вик? С ума сошла? У меня сейчас поездки на поток поставлены. Как ты себе это представляешь? Я всё брошу, оставлю бизнес и понесусь сломя голову детей строгать да памперсы менять? Ты что? – говорил пренебрежительно и раздражительно. Так, что Вике вдруг захотелось плеснуть ему что-нибудь в лицо. Например горячий чай, который держала в чашке.

Чашку всё-таки поставила, медленно выдохнула.

– Я тебя не заставляю менять памперсы. Просто… Будешь уделять семье немного больше времени. И всё. Это не критично. Спроси у наших родителей. Они тоже работали и…

– Хватит! – оборвал её грубо, бросая вилку в тарелку. Та со звоном отскочила, упала на пол. И Вика по привычке бросилась за новой. – Никаких детей. Хорошо, что тот не родился. Сейчас бы бегали тут, тазами гремя.

Вика застыла на полпути. Сжала пальцами вилку и закрыла глаза.

– Не говори так… Не смей, слышишь? Не смей так о нём говорить! Это был твой ребёнок!

Алекс тут же оказался рядом, порывисто притянул её к себе, уткнулся носом в макушку.

– Прости. Я не хотел. То есть… Чушь сморозил. Извини. Но к детям я пока не готов, Вик. Пойми меня, мне не сорок. Я ещё для себя хочу пожить. А потом уже можно будет и о детях задуматься.

Вика кивнула, протянула ему вилку.

– Приятного аппетита.

Глава 17