Не моргай!

Его зубы превратились… в огонь. В крошечные остроконечные языки пламени.

Он поджал колени и скорчился на земле.

Он закрыл глаза. Он попытался встать, но не смог. Возвышаясь над ним, сквозь смех заговорил дьявол.

– Я бы не стал так расстраиваться из-за этого, малыш, – сказал он. Данте заставил себя поднять взгляд. Там, где прежде стоял дьявол, сейчас стоял маленький старичок в сером костюме. У него были глубокие морщины на щеках и седые волосы, и даже сквозь жгучую боль во рту Данте услышал что-то знакомое в высоком голосе этого человека и его новоанглийском акценте. – Я сам когда-то совершил эту же ошибку, так много лет назад, что уже и не сосчитать.

Данте не произнёс ни звука.

– Я правда помню, каково это, – спокойно объяснял старик. Данте попытался позвать на помощь, но не смог. – То, что я говорил раньше, – это правда, малыш. К этому правда привыкаешь. И когда-нибудь, если тебе повезёт, может быть, ты выследишь кого-нибудь, кто заберёт у тебя всё это – так же, как ты забрал всё это у меня.

Седовласый старик подмигнул. Данте протянул к нему руку, но старик повернулся и пошёл прочь, на глаза Данте навернулись чёрные капли дёгтя – слёзы.

Кожа Данте становилась жёстче, превращаясь в толстую звериную шкуру. С каждой секундой ему становилось всё труднее дышать, труднее двигаться, труднее думать. Разрывающая боль пронзила его голову с обеих сторон: проткнув кожу, у него на голове росли и закручивались острые рога.

Через пару домов седовласый старик повернулся и улыбнулся сияющей улыбкой, полной не языков пламени, а зубов. Наконец прежний дьявол двинулся дальше, оставив Данте корчиться и извиваться на земле, приспосабливаться к жизни, полной боли и огня, и учиться ходить на копытах.

Данте издал крик, первобытный и протяжный.

Крик его отозвался эхом Рока вечностей.

Цвет лианы

Лиана нашла под столом фломастер.

Она нащупала что-то ногой, пока мистер Джеймсон проверял домашнее задание на сегодня – длиннющее упражнение на предлоги, – и заглянула под парту, чтобы посмотреть, что это.

Это был тонкий блестящий зеленовато-чёрный фломастер, Лиана никогда не видела ничего подобного. Она наклонилась и подняла его.

Он был тёплый, как будто полежал на солнце. Девочка сняла колпачок, и тёмный кончик фломастера засверкал. Поднеся его к носу, она почувствовала запах чернил – сладкий, как мёд.

«Вот бы мне такой», – подумала Лиана. Она точно знала, что бы нарисовала, если бы это был её фломастер, – тёмный заколдованный лес со множеством свисающих лиан. Цвет идеально для этого подходил.

Она сначала хотела тихонько сунуть фломастер к себе в рюкзак, но вместо этого постучала пальцем по плечу Киары, сидевшей перед ней.

– Это твой? – прошептала Лиана, показывая фломастер. – Ты уронила?

Киара покачала головой и вернулась к упражнению на предлоги. Лиана слегка помахала фломастером, показывая его другим одноклассникам, сидящим вокруг. Каждый из них пожал плечами.

– Не мой, – откликнулся Малкольм.

– Нет, – беззвучно проговорил Кирк.

Лиана положила фломастер на тетрадь перед собой. Наверное, его потерял ученик из предыдущего класса. Фломастер выглядел новым и дорогим и, наверное, был частью набора. Лиана представила, как он аккуратно стоял в пластиковом футляре в один ряд вместе с другими блестящими цветами.

Она покосилась на вывеску, которая была в каждом классе, рядом с часами.

ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕ УТЕРЯННЫЕ ИЛИ УКРАДЕННЫЕ ПРЕДМЕТЫ В УЧИТЕЛЬСКУЮ.

Девочка прижала фломастер указательным пальцем и прокрутила его вверх-вниз по тетради. Его цвет был подобен мху на старой кирпичной стене. Он так нравился Лиане. Она взяла фломастер и забарабанила им по краю парты.

«Цвет и правда идеальный», – подумала девочка.

Она поняла: это был цвет лианы, её цвет.

Цвет Лианы.

Девочка улыбнулась.

Она сняла колпачок и прижала левую ладонь к странице с упражнением, растопырив пальцы. Всё же это был фломастер её цвета, поэтому она решила испытать его на собственной коже.

«Я ведь пыталась найти владельца, – оправдывала себя девочка, – к тому же это просто фломастер».

И всё же блестящий цвет фломастера и его душистый аромат говорили ей, что этот фломастер был не простой, особенный.

На тыльной стороне ладони она нарисовала ветвь лианы. Она начала с изогнутой, извивающейся лозы прямо под костяшками пальцев. Чернила были тёплыми, точно такого же блестящего зеленовато-чёрного цвета, как и колпачок фломастера.

На ветви лианы девочка нарисовала пять листочков – по одному листку на каждую букву своего имени. Один для «Л», один для «И», так же для «А», для «Н», и последний для «А». Когда Лиана закончила, она легонько подула на руку и коснулась нарисованной лозы пальцем, проверяя, не размажутся ли чернила. Они не стёрлись. Затем девочка покрутила рукой под светом школьной лампы, чтобы полюбоваться, как будут мерцать зеленоватые блестящие чернила.

Лиана никогда особо не умела рисовать, но нужно было признать: ветвь лианы у неё на руке получилась хорошо – почти как настоящая.

Она была почти идеальной – эта штука у неё на коже, в честь которой её назвали, самого лучшего цвета.