Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

— И чего бы вы хотели, мистер Кинни? — проклинаю себя за этот вопрос. Я знаю, что никогда в жизни не выполню ни одну его просьбу, даже если он просто попросит конфетку, потому что он псих, он маньяк и убийца! Он тот, кто отрезал парням члены и головы, предварительно отымев их бейсбольной битой. Разве с этим человеком вообще можно о чем-то разговаривать? — Я бы с удовольствием закрыл вас навечно в психушке, будь это в моей власти, где каждый день бы вы подвергались шоковой терапии, — произношу, видя, что он не отвечает. Но даже после такого заявления в его глазах нет испуга.

— Мистер Тейлор, посмотрите на меня. Разве я похож на психа? — от откидывает фальшивое выражение с лица и смотрит на меня чистым и открытым взглядом.

— Да вы спятили? — отшатываюсь я, но по-прежнему остаюсь на своем месте — над ним. — Вы насиловали парней…

— Эти парни сами ко мне приходили, — он понижает голос до интимного полушепота. — Я никого из них не заставлял и уж тем более, не желал видеть.

Я с интересом смотрю на него после этих слов. И только спустя несколько минут до меня доходит, что у Брайана, скорее всего, был мотив. Все время.

— Хотите сказать, что у вас настолько не было отбоя от парней, что вы решили прирезать всех педиков в Питтсбурге? — моему удивлению от внезапного открытия нет предела. Даже захотелось засмеяться.

— Это вы сказали, — ровно произносит он, ничего не подтверждая, чем еще больше озадачивает меня.

Я чувствую себя таким вымотанным после этого диалога. И Майкл прав — он совсем не похож на маньяка. Что настораживает меня еще больше.

— Я приду к вам завтра, мистер Кинни. И надеюсь, что вы будете более сговорчивым, чем сейчас.

Он вежливо кивает мне в ответ, но отвечает с сарказмом:

— Можете не сомневаться.

Смотрю на него еще две секунды, а потом стучу, чтобы дверь открыли. Перед тем, как выйти, я бросаю на него последний взгляд. Кинни смотрит мне вслед. И чуть ли не машу ему в ответ рукой, а потом резко одергиваю себя — это убийца! Маньяк и псих! И сначала добьюсь от него ответа, а потом зажарю на этом ебаном стуле!

***

— Как все прошло? — спрашивает меня Майкл, как только я вхожу в свой кабинет, развязывая по пути галстук.

— Лучше бы нам поскорее найти Ханниката. Он не будет сотрудничать.

— Я тебя предупреждал. Кинни не из тех, кто будет сотрудничать с копами. А вообще, как он тебе?

— Законченный псих, — отвечаю совсем не то, о чем думаю.

— Да? А мне он показался…

— Ну? Каким?

Майкл мнется с ноги на ногу и неуверенно качает головой.

— Да не важно.

— Красивым? — спрашиваю я, пристально глядя ему в лицо.

— Ну, есть в нем что-то такое… — смущенно отвечает мой напарник.

— Даже не думай, Майкл.

— Я ничего и не думал, я просто задумался над тем, почему он так делал. Всегда ведь есть определенная причина. Может, его жена изменила ему с парнем, и теперь он просто ненавидит всех парней?

Усмехаюсь.

— Вряд ли, скорее всего, там другая причина.

— Ты что-то понял? — его тон становится заинтересованным.

— Я уверен, что у него не было жены.

— Почему?

— Мне нужно объяснять тебе очевидные вещи? — удивленно спрашиваю я.

Майкл опять качает головой, ничего больше не спрашивая.

— Ладно, я пойду домой. Вернусь сюда завтра и снова допрошу его, а до того времени проследи, чтобы к нему никого не пускали. Не будем баловать его излишним вниманием, чувствую, что он только этого и добивается.

Прихожу домой, сажусь на диван и бестолково смотрю в пустой экран телевизора.

Кто бы мог подумать, что Брайан Кинни окажется тем… кем окажется.

Я не могу подобрать слов, чтобы описать его. С виду дружелюбный пес, но если подойти ближе, протянуть руку, то непременно покажет свои зубы. Вот такая у меня ассоциация возникает, когда думаю о нем. Но мне он ничего сделать не может. По крайней мере, пока заперт.

***

Утром иду на работу с каким-то предвкушением, ловлю себя на мысли, что жажду встречи с ним. Мне интересно больше узнать о нем, не о его убийствах, а о нем самом. Когда он дошел до такой жизни? С чего начал свои злодеяния? И что послужило причиной?

Глупо думать, но может, под одеждой скрывается ответ? Какие-нибудь шрамы, увечья… Потому что на лице ничего нет.

— Ну как он? — спрашиваю у нашего нового сотрудника Бена Брукнера, которого приставили следить за ним, указывая на камеру заключенного.

— Он не буйный, ел мало, в основном сидит и смотрит в стену напротив.

— Ничего не говорил?

— Ни звука.

— Спасибо, — киваю ему и прошу открыть камеру для допроса.

Кинни приводят туда через минуту. Он улыбается при виде меня, никак не реагирует, когда Бен толкает его в спину, чтобы поторапливался, спокойно располагается на своем стуле, звеня кандалами, ждет, когда Бен прицепит цепи к ножке стула, и учтиво смотрит мне в глаза.

Я жду, когда закроется дверь, а потом открываю рот, чтобы начать говорить, но он перебивает меня:

— Вы все-таки пришли, как и обещали, — в его голосе одобрение.

Не знаю, почему, но меня как-то радует, что ли, что он решил одобрить мой приход на работу. Пока я задумываюсь над его словами, он усмехается.

— Я не мог дождаться вас, ведь это означает, что вы хотите мне что-то предложить.