Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

— Но если это все-таки он, то когда он успевал жить вообще? Целыми ночами трахал парней, а потом охотился за ними и убивал. Такое вообще возможно?

Вспоминаю свой образ жизни, и даже становится как-то скучно.

— Но может быть хоть один процент, что мы взяли не того? — спрашивает он.

— Нет, Майкл. Если бы он был невиновен, то кричал бы об этом все время. А он играет с нами в игру и совершенно этого не боится. Будто все так и должно быть… Знаешь, порой мне кажется, что он смеется, когда я захожу в камеру.

— А как тебе, кстати, новый сотрудник? — вдруг перебивает он, и его глаза горят неподдельным интересом.

— Да ладно, Майки, — пихаю его локтем в бок. — Неужто ты запал?

— Ну не то чтобы… — он слегка смущается и переключается на другое. — А ты в курсе, что он раньше служил в какой-то секретной фирме? На него даже документы, запечатанные красной ленточкой, пришли…

— И что это значит? — пытаюсь подавить приступ хохота.

— Без понятия. Может, он какой-то секретный агент!

— Ой, я тебя умоляю… Опять твои комиксы…

Но что бы мы с Майклом там ни напридумывали себе, улики были налицо. А еще мне очень хотелось выяснить мотив.

Так что утром первым делом встречаюсь с Беном, узнаю, как дела у нашего главного заключенного и, не услышав ничего нового, снова вхожу в камеру к Кинни.

— Доброе утро, мистер Тейлор, — здоровается он, как только видит меня.

— Я смотрю, вы тут ни на что не жалуетесь? — усмехаюсь, усаживаясь напротив.

— Только на отсутствие горячих парней, — тихо отвечает он, впиваясь в меня глазами. — Но вот вы здесь, и я снова спокоен.

Я заставляю себя равномерно дышать и не отводить от него взгляда.

— Давайте продолжим наш разговор, который мы с вами не закончили, — предлагаю ему. — Вы так ничего и не рассказали о своих родителях…

— Странно, что вас не было здесь вчера, — медленно тянет он.

Его руки плавно перебирают цепь от наручников. Основание цепи заковано в ножки стула, но если подойти к нему на шаг, то при желании он может дотронуться.

— Я был здесь вчера, — пожимаю плечами.

— Но ко мне вы так и не зашли. Мне вообще показалось, что вы сбежали от меня в последний раз. Я уж начал было думать, что ошибся в вас.

Я прочищаю горло.

— Мистер Кинни, давайте оставим ваши домыслы и вернемся к возможному спасению вашей шкуры.

— У вас есть партнер, я полагаю? — продолжает он, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Это не ваше дело.

— Значит, нет.

— У своих жертв вы спрашивали то же самое? Ну, чтобы убедиться, что никто не будет их искать, верно?

Он мягко улыбается, но при свете тусклой лампы это похоже на звериный оскал.

Кинни молчит.

— Хорошо, — я вновь обретаю твердый голос. Главное, при взгляде на него не обрести твердый член. — Скажите, вас били в детстве?

— Да.

Я медленно выдыхаю. Отлично. Он хочет об этом поговорить.

— В пятнадцать, — тут же продолжает Кинни и скалится. — Мой парень. Плеткой.

В моем воображении сразу всплывает обнаженный Кинни, лежащий на животе, и его красная, испещренная ударами, задница и вставший от возбуждения такой острой лаской член.

Я мотаю головой, отгоняя видение.

— Нет. Я имею в виду, родители?

— Думаете, я вам сейчас расскажу? — ему действительно интересно, и если бы не цепи, то он, возможно, скрестил бы руки на груди, продолжая вызывающе смотреть.

— Если вы не будете со мной разговаривать, то я просто-напросто прекращу ходить к вам и поручу это дело кому-нибудь другому, а если вы и с ним откажетесь разговаривать, это означает, что очень скоро вас посадят на электрический стул, и мы больше никогда не увидимся, — отвечаю я как можно спокойнее. — Вас устраивает такой расклад?

— Нет, я хотел бы почаще вас видеть, — серьезно замечает он.

Я киваю. Ну вот…

— Самый яркий образ, на который можно дрочить по ночам.

Я до боли сжимаю костяшки, чтобы не застонать.

У меня складывается впечатление, что он трогает меня лапой… и вот-вот выпустит когти.

— Так мы с вами ничего не решим.

— Я бы предложил вам не лезть в это дело, пока никто не пострадал.

— Вы мне угрожаете, мистер Кинни?

Он нахально ухмыляется, и мне уже плевать на этого Ханниката, я хочу поскорее сделать что-нибудь с Кинни! Сделать что-нибудь.

И почему-то перед глазами снова стоит не электрический стул.

— Помните, что у вас в запасе всего несколько дней. Разве вы не хотите как-то исправить ситуацию?

— Я работаю над этим, — кивает он.

— Каким образом? Не давая никаких показаний и совершенно не защищаясь? — удивляюсь я. Кинни только пристальнее вглядывается в меня.

Поднимаюсь со стула, стараясь игнорировать его взгляд, делаю несколько шагов по камере и останавливаюсь за его спиной. Так намного удобнее разговаривать. Он не может меня видеть, и это вселяет какую-то уверенность.

— Знаете, на что я обратил внимание, когда рассматривал снимки убитых?

Кинни слегка поворачивает голову в мою сторону, показывая, что слушает, и я продолжаю:

— У всех этих мужчин есть определенное сходство.

Это то, что сразу бросилось мне в глаза, как только два года назад начались убийства.