Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

— Жили. Полгода назад. Но мы расстались из-за того, что он не одобрял мою профессию, а я то, что мне приходилось из-за него нарушать закон, — усмехаюсь я и медленно вскрываю письмо. Оно совсем свежее, датировано тринадцатым сентября. Значит, неделю назад. — Интересно, что он мог мне писать и почему не отправил… — вслух размышляю я, но когда вижу первые строчки, то сразу становится все понятно.

— Это письма о признании в любви? — удивляется Майкл, заглядывая мне через плечо. — Да тут их море!

Вижу.

— Как думаешь, почему он не отправлял их?

— Может, боялся твоей реакции? — предполагает он, снова вчитываясь в строки.

Но никакой важной информации, кроме той, что Коди завязал с уличными разборками, не было.

— Возможно. Но он даже ни разу не звонил.

Мне внезапно становится жаль его. Несмотря на свои недостатки, он, в принципе-то, был хорошим парнем.

— Пойдем, — толкает меня в плечо Майкл. — Потом выясним результаты экспертизы, тебе надо отдохнуть. Не хочешь в бар какой-нибудь пойти?

Но я только качаю головой.

Думать о барах, где полно народу и постоянно шумно, сейчас неохота. Зато выпить точно не помешало бы.

Я стою перед большим окном у себя дома. Звезд на небе почти нет, но я туда и не смотрю. Я размышляю над тем, кому понадобилось убивать Коди?

Первой мыслью у меня было, что он нарвался на отчаянных натуралов. Ну или ударил не того парня, да с Коди многое могло случиться, поэтому я как-то даже не удивился его смерти. То есть, я и своей смерти буду не удивлен, потому что постоянно имею дело с преступниками. Ну, а что говорить о Коди, который каждый день по собственной воле нарывался на них? Наверняка, он попал в какую-нибудь плохую компанию. Хотя…

Я залпом выпиваю бокал виски, и мои мысли резко проясняются.

Пытаюсь вспомнить строчки того письма, о чем он там писал? Что завязал с уличными разборками? Кому бы он тогда сдался, убивать его?

Есть, конечно, вариант, что он соврал, ну, а смысл врать, если все равно не собираешься отправлять письмо?

Наливаю себе еще виски. Странно, что под действием алкоголя начинаешь думать яснее или глубже… Будто открываются новые горизонты, а лишние проблемы уходят, оставляя только самое важное, то, о чем можно подумать, то, что вроде бы лежит на поверхности.

Он писал мне письма о любви. В любой другой ситуации это бы удивило или растрогало меня, но сейчас я на стадии алкогольного прояснения!

Он писал мне письма, и вероятно, кто-то следил за ним.

Этот кто-то знал, что мы когда-то жили вместе, а может, и до сих пор был в этом уверен, так как у Коди по всей квартире развешаны наши общие фотографии, и даже сохранились кое-какие мои вещи, которые я так и не успел забрать.

Значит, этот человек знал, что Коди что-то для меня значит. И по какой-то причине этот человек захотел донести до меня информацию, что ему известно о моей жизни.

А кому может быть известно о жизни скучного копа, который и по клубам-то не ходит?

Кто спокойно назвал меня по имени, даже не зная в лицо?

Кто угрожал мне сегодня и практически требовал, чтобы я отказался от дела?

Я убью эту суку.

Он захотел показать мне, какой он крутой, перебив моих близких?

А я еще, блядь, сомневался в том, что он может быть убийцей!

Я выпиваю напоследок еще, и мне становится очень хорошо. У меня внутри какой-то азарт и чувство, что я могу взобраться на любую гору, переплыть любой океан, а уж докопаться до этого ублюдка вообще считаю делом самым простым, а главное, правильным.

Я практически влетаю в помещение, иду по узким коридорам, слегка пошатываясь, не обращая внимания на удивленные взгляды сотрудников, дежурящих в ночную смену, с учетом того, что время почти одиннадцать часов вечера.

Направляюсь прямо в камеру Кинни, из которой тут же выходит Бен. При виде меня он слегка вздрагивает, а потом открывает рот, но я перебиваю его:

— Что ты там делал?

— Принес ему воды, Джастин, а что…

Я отталкиваю его от двери и пытаюсь войти внутрь.

— Нет, подожди, тебе нельзя туда.

— Мне нужно с ним поговорить.

Бен прижимает руку к двери и отрицательно качает головой.

— Извини, Джастин, но… Ты пьян, что ли?

— Я говорю — отойди!

Прикладывая немалые усилия, я отталкиваю его от прохода и все-таки захожу внутрь, быстро поворачивая ключ и закрывая наглухо дверь.

Снаружи еще слышно, как Бен передает что-то по рации, но я уже ни на что не реагирую, потому что мой взгляд прикован точно к Кинни.

Он медленно поднимается с кушетки, заинтересованно оглядывая меня.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга.

Он выглядит расслабленным, но даже с такого расстояния и при таком освещении я вижу, как его тело напряжено. Словно он притаился перед броском.

Как ни странно, меня это только подстегивает.

Я сжимаю кулаки. Это действие не ускользает от его взгляда, но он ничего не предпринимает и не говорит.

— Я знаю, что это сделал ты, — первым нарушаю удушающую тишину.

— Вот как? — его голос хриплый, будто он не разговаривал несколько часов, либо наоборот — истошно кричал.

— Ну конечно, — позволяю себе небольшой смешок. — Ты меня предупредил, я не послушал, и вот я получил.

— Не понимаю, о чем вы, мистер Тейлор.