Не может быть

Ребёнок второй – Аня-Мата Хари. Смотрит на мир восторженными глазами. Радуется каждому дню. Кружится в танце, позабыв обо всем, отдавшись на волю телесной чувственности. Обожает читать о любви. Петь о любви. Мечтать о ней, наперекор воззваниям Ани-пионерки к чувству долга, совести и социальной необходимости.

– У вас таки-и-е чувственные губы… созданные, чтобы дарить поцелуи, – прошептала Елена Владимировна. Подалась к Анне Николаевне, проехав грудью по столешнице, чувствуя, как отрываются ступни от пола.

Заслышав эти слова, Аня-Мата Хари неуверенно вышла из темного закутка. Неужто ей не послышалось?! Зазвучала нежная мелодия, которая звала танцевать. На тоненьких, поднятых вверх руках, зазвенели браслеты…

– Стоять! – зычный голос заглушил музыку, – это что за непотребство! Как тебе не стыдно! Что о тебе общественность подумает?! А тётя Лида? А мама с папой, если бы были живы?

– Папа бы только поддержал! – тонкий, слабо протестующий голосок. – Он хотел, чтобы я была счастлива!

– И это, по-твоему, счастье?

Ани уставились на Елену Владимировну.

– Она очень красивая! Я всегда о такой мечтала, – Аня-Мата Хари сложила ладошки у груди, – У меня крылья выросли… Взлетаю!

– Я тебе взлечу! – с возмущением Аня-пионерка схватила свою извечную оппонентку за ногу и потянула вниз. – Вот они – последствия пьянства!

– Да ведь всего лишь глоточек выпила!

– А сколько тебе, убогой, надо? Дорога в пропасть начинается с первого шага! – изрекла нравоучительно Аня-отличница и отвернулась.

– Ты только посмотри, какие у неё красивые глаза! А какие длинные ресницы…

– Это тушь!

– А какая кожа… Нежная-нежная…

– Тональный крем, а губы красивые, потому что татуаж! – победно воскликнула Аня-пионерка и продолжила: – Как можно вообще восхищаться женщиной в таком плане?!

Женщины созданы для мужчин. Только так, и никак иначе! Все иные варианты – извращения.

– Привет, девочки!

Они обернулись на голос и увидели очень странное существо.

– А вы кто будете? – подозрительно оглядев вновь прибывшего, первой обрела дар речи Аня-пионерка. – Мы вас здесь раньше никогда не видели.

– Не дивно, – существо хохотнуло, – я вас тоже, – и, улыбнувшись, показало ряд изумрудных зубов.

– Позвольте представиться, Змий Зелёный, собственной персоной. – А вас как звать-величать?

– Я – Аня-Мата Хари. – Девочка с готовностью протянула руку.

– Очень приятно, – Змий Зелёный галантно наклонился и коснулся руки кончиком красного языка.

– Как щекотно, – Аня-Мата Хари смущенно захихикала.

– А как вас зовут, прекрасная незнакомка? – обратился он к Ане-отличнице.

Та смерила его сердитым взглядом.

– Я с незнакомцами не разговариваю! И тебе не советую! – обратилась к АнеМата Хари, а потом и вовсе отвернулась.

– Не обращайте внимания, – шепнула Змию Зелёному Аня-Мата Хари, – она хорошая, просто очень правильная.

– Понимаю, – Змий Зелёный кивнул головой. – А давайте потанцуем?

– А давайте! Обожаю танцевать! – Аня-Мата Хари в восторге захлопала в ладоши.

– И я! Особенно сиртаки! – осклабился Змий Зелёный. Взял Анины пальчики в когтистую лапу. – Ага! Бузуки вступает…

– Елена Владимировна, а можно мне ещё коньяку, пожалуйста? – Анна Николаевна протянула бокал.

– Ох, сейчас станцуем! – забил возбуждённо хвостом Змий.

Глава 4

– А может, не надо? – засомневалась Елена Владимировна.

– Надо, Федя, надо, – Анна Николаевна засмеялась и поставила бокал на стол.

– Какой чудесный смех! Я никогда раньше не слышала, как вы смеётесь! Совершенно другой человек.

– Да?! И какой же?

– Такой… такая красивая, – директор почувствовала, как зарделись щеки. «Господи! Что я несу! Что со мной?» – мелькнуло в сознании и исчезло.

Кто знает, как отреагировала бы на такие слова трезвая Анна Николаевна. Наверное, застыла бы изваянием, полыхая щеками, а может, убежала бы в ужасе или разразилась гневной тирадой…

Нетрезвая же, облизнув кончиком языка губы, подалась вперёд и выдохнула кокетливо:

– И что же во мне красивого?!

Аня-пионерка в ужасе закрыла глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать такого позора. Хотя, если честно, уши она прикрыла неплотно – пионеры очень любопытны.

– Всё! – с готовностью отозвалась Елена Владимировна.

– И даже веснушки?

Аня-отличница открыла уши. Веснушки были её больным местом.

– И даже веснушки! – улыбнулась директор. – Анечка! Можно к вам так обращаться?

– Конечно!

– Лена! Леночка, – попробовала слово на вкус Аня-Мата Хари, – какое чудесное имя!

– Неужели вам никто не говорил, что вы красавица? – директор недоверчиво смотрела на покрасневшую Анечку.

– Никто.

– И даже муж?

– Я не замужем.

– Не может быть! – отчего-то обрадовалась Елена Владимировна. – У меня гдето были конфеты, – она поспешила к книжным шкафам. – Вот! – победно потрясла коробкой. – Может, присядем на диван?

Аня села на самый краешек.

– Конфеты, кстати, тоже с коньяком, – директор опять засмеялась. – Угощайтесь, – протянула коробку и плюхнулась на диван. – Анечка, садитесь поудобнее, – похлопала ладонью возле себя.