Не может быть

– Так вы совсем никогда не были замужем? – вернулась к столь заинтересовавшей её теме. – Просто даже не верится. Такая красивая женщина и… одна? – полувопросительно посмотрела на Анну Николаевну.

Та сделала большой глоток коньяка. Громко выдохнула, словно перед прыжком в воду. – У меня нет мужчины, потому что мне нравятся женщины, – схватив конфету, принялась жевать.

Елена Владимировна застыла.

– А как вы относитесь к лесбиянкам? – Анна Николаевна решила идти ва-банк.

Аня-отличница шлёпнулась в обморок. Аня-Мата Хари и Змий Зелёный плясали сиртаки…

– Я… не знаю. Я уже двадцать лет замужем, – директор рассматривала коробку с угощением, – моему сыну девятнадцать. Он учится за границей. Очень, знаете, недешёвое удовольствие, – рассказывала она конфетам, – кручусь как белка в колесе. От мужа проку никакого. Нет, он хороший человек, но все финансовые вопросы на мне. Тюфяк. Хотя я с другим, наверное, и вовсе не смогла бы жить. Никогда ЗА МУЖЕМ не была. Скорее, он за мной, – рассмеялась и подняла глаза. – Вот и директорство это… Я ведь здесь не от большой любви к детям, а на зарплату хорошую позарилась. Да и командовать – это моё. Никогда не боялась ответственности…

Жадно выпив содержимое стакана, посмотрела на Анну Николаевну.

– Мне иногда кажется, что я и не человек вовсе. Робот… просто робот, которого запрограммировали на определённые действия, – невесело улыбнулась, – и чувствовать мне просто не дано. Но вот сейчас, я не знаю, как выразить это словами… Я – словно и не я вовсе. Понимаете?

– Нет, – прошептала та, зачарованно смотря в карие глаза.

– Вот и я не понимаю. Я привыкла всё через голову пропускать: анализировать, обобщать… Но это… Со мной такое впервые, – директор принялась теребить пуговицу рубашки. – Мне всё время хочется на вас смотреть и прикасаться, и такое состояние… сердце колотится, как сумасшедшее, но совсем не страшно, а радостно. И я бы никуда от вас не уходила, – пуговица наконец-то оторвалась. – Ой, вот это я волнуюсь! – удивленно констатировала она.

– И я, – Анечка протянула руку и, коснувшись лица Елены Владимировны, провела по щеке кончиками пальцев, ощущая теплую бархатистость кожи. Удары сердца отдавались в ушах. Та замерла, закрыв глаза. Потом вдруг повернула голову и поцеловала ладонь, накрыв её своей рукой и едва ощутимо поглаживая запястье.

Анечку пробрала дрожь возбуждения. Неимоверно хотелось поцеловать и…

Вдруг раздался стук. Дверь приоткрылась и послышался голос:

– Можно?

Глава 5

– Тут никого нет, – дверь закрылась.

Словно ужаленная, Анечка отдернула руку. Елена Владимировна вскочила с дивана.

– Это, наверное, грузчики. Столы для столовой привезли, – она ободряюще коснулась плеча Анны Николаевны. – Вы так дрожите, – сжала его покрепче, – нас никто не видел.

Анечка мгновенно протрезвела. Вся её смелость испарилась.

– Извините, пожалуйста, это я виновата, я вас спровоцировала, – пролепетала, не смея поднять глаза.

– Аня, – директор присела на корточки, опустив руку на дрожащее колено, – вы меня не провоцировали. Мне тоже этого хотелось. Да и хочется, – добавила, уже вставая. – Вам однозначно нужно выпить. Вот, – протянула наполненный бокал. – А я пойду узнаю, кто нас потревожил. Не вздумайте никуда убежать, – добавила, открывая дверь.

Анне Николаевне хотелось слиться с диваном, а ещё больше – исчезнуть. Она глотнула коньяку и закашлялась. В ужасе прикрыла рот ладошкой – лишь бы никто не услышал.

– Вот он! Первый шаг к пропасти, – с упреком произнесла Аня-отличница. – Ты стала на путь падшей женщины! Если бы это увидела твоя мама, она бы умерла от стыда!

– Да ничего же не случилось! При чём здесь мама! – воскликнула Аня-Мата Хари, расстроенная исчезновением партнёра по танцу.

– А при том, что она всю душу вкладывала, растила, не жалея сил! И вырастила… – у Ани-пионерки не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение. – Если бы в дверь не постучали, то очень бы даже и случилось.

– Ну и пусть бы случилось! Пусть! До чего же надоело жить в этой «кабы не случилось чего» жизни! В июне будет сорок!

– Ну и что?! Мама только в сорок два познакомилась с отцом. Просто ещё не встретился наш человек…

– А, может, Лена и есть этот человек?!

– Что?! Ты в своём уме?! Твоя Лена – замужняя тётка, которой вожжа под хвост попала. И завтра она забудет об этом, а ты будешь ни есть, ни спать и рыдать в подушку! Ведь проходили уже это всё! – Аня-пионерка зло засопела.

– Ну и пусть! Главное, что я ей тоже нравлюсь! И пусть я буду потом рыдать! А вдруг не буду?! – голос Ани-Мата Хари полнился надеждой.

Анна Николаевна залпом допила коньяк.

Елена Владимировна вошла в кабинет. Увидев Аню, расплылась в улыбке:

– А я уж было подумала, что испугались. Директор подошла к дивану. – Это были грузчики. Привезли столы. Антон Петрович остался принимать. Теперь я свободна. Как ты смотришь на то, чтобы составить мне компанию на вечер?

– Я не знаю… Так неожиданно, – замялась Анна Николаевна. Ей неимоверно этого хотелось с одной стороны. С другой же…