Не надо, папа!

Саске уже давно чувствовал, что если сюда наведался Кисаме, то Итачи тоже наверняка где-то рядом. И не ошибся. Он стиснул пальцы левой руки в кулак, а правая невольно потянулась за спину, к рукояти Кусанаги.

Саске нервно дернул головой, отворачиваясь.

Рано. Я еще не готов.

Рука безвольно опустилась, так и не коснувшись меча.

Идея с Санби провалилась. Один черт знает, зачем биджу понадобился Орочимару, но захватить хвостатого и ждать прихода Итачи Саске теперь не смог бы. Брат его опередил.

Дьявол… Точно мысли мои прочитал.

Саске попятился, все так же неотрывно наблюдая за тем, как Кисаме облачается в свой плащ и они с Итачи о чем-то переговариваются.

Нечего рисковать почем зря.

Он был уже не так глуп, как три года назад, когда бросился на Итачи в коридоре гостиницы. Ко встрече с братом нужно было подготовиться основательно, и потому сейчас Саске решил просто незаметно уйти.

Глава 117. Последний подданный

117

«— Мне пора, — сказал он королю. — Больше мне здесь нечего делать.— Останься! — сказал король: он был очень горд тем, что у негонашелся подданный, и не хотел с ним расставаться. — Останься, я назначу тебя министром!»© Антуан де Сент-Экзюпери

Сарада с самого утра колдовала над прикованными к стене подопытными в старой доброй операционной. Орочимару совсем их забросил, бедных, поэтому Сарада спокойно лишала их памяти, не опасаясь внезапных вторжений. Первые дни она еще прислушивалась к звукам в коридоре, нервно дергалась и сбивалась, но Орочимару, судя по всему, увлекся чем-то другим, и можно было не волноваться о том, что он ворвется и поймает ее с поличным за каким-то странным занятием среди отупевших людей.

Сарада изменила триггер. Вместо хлопков стала пробовать другие звуки: свист, слова… Слова пошли лучше всего. Хлопки и свист всякий раз получались разными, подобных звуков вокруг было множество и «возврат» их не распознавал. Слова — сложное сочетание звуков и более конкретное. Со словами программа заработала, и когда память вернулась к первому подопытному, Сарада едва не взвизгнула от восторга.

Тем не менее «возврат» срабатывал не всегда, да и «хаос» никак не мог локализироваться и разбить конкретный участок, а не всю память. И черт с ним, с «хаосом», но пока стабильно не работал «возврат», не могло быть и речи о том, чтобы совмещать ловушки-на-сознание с «хаосом». План летел к чертям. Сколько еще времени оставалось до переселения Орочимару в новое тело? Месяц? Полгода? Неделя?

Ч-черт…

Дверь резко распахнулась, и Сарада подпрыгнула на месте от неожиданности. В операционную заглянул Саске.

— Чего тебе? — сердито спросила Сарада.

Пусть она была сосредоточена на технике, но чужое присутствие в коридоре должна была почувствовать. Отец идеально скрыл свою чакру. Вопрос только: зачем?

— Ты одна?

— Да.

— Орочимару где?

— Не знаю.

Дверь захлопнулась.

Сарада поглядела на настороженного подопытного со впалыми щеками и темными кругами под глазами и вдруг спохватилась.

— Эй, Саске!

Папа вел себя как-то странно, и Сарада стала подозревать недоброе. Она вылетела за ним в коридор, но Саске уже и след простыл. Сарада завертела головой, выбирая направление. Слева был Южный зал и тренировочная площадка. Если отец искал Орочимару, то наверняка пошел направо.

****

Маска под одеждой грела Орочимару сердце. Раньше между ним и его душой была глухая стена, но теперь в этой стене появилась дверь. Чтобы открыть эту дверь, нужно было мужество.

Орочимару сам себе улыбнулся.

Мужество у него, конечно же, было. Однако при мысли о ритуале в истаявшем осколке души все равно пробегал холодок.

Тело уже с месяц как начало отторгать его. Время переселения близилось, но Орочимару терпел боль и не подавал виду. Наследникам Учиха нельзя было показывать свое недомогание и слабость.

В его жизни вообще было слишком много боли. И не только чужой, но и своей собственной. Эксперименты над собой были болезненными. Переселение из тела в тело… Но Орочимару не боялся боли. Он жил в аду и правил адом, потому боль на пути к бессмертию и телу Саске-куна была даже приятной.

Саске-кун уже наверняка знал о его визите в Лист, и Орочимару напряженно ожидал реакции.

Сомнения и подозрения достигли кульминации. Теперь все должно было решиться раз и навсегда. Впрочем, вне зависимости от верности или предательства Саске-куна, Орочимару был уверен в том, что все пройдет отлично.

Я одержу победу в любом случае. Щенок слишком самоуверен. Обряду сопротивляться невозможно, что бы он ни замышлял. Главное успеть провернуть все с маской.

Орочимару послал Кабуто за Саске-куном. Предварительно попросил ненадолго занять чем-нибудь Сараду.

«Мы же не хотим, чтобы нас отвлекали?» — сказал он верному помощнику.