Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Все хочу я увидеть.
Хочу испытать,
   Все, кроме смерти,
И услышать все шепоты мира
и все его грохоты.
Но даже и то, что небесный Госплан
   отпустил мне по смете,
я честно приму.
И вместе с друзьями
   потрачу до крохотки…
Все желания могут исполниться,
   кроме самого яркого —
колеса машины времени
   ржавеют – несмазаны…
А мне б
откусить
от того матросского яблочка!
А мне бы
почуять
рукопожатье товарища маузера!..
Это вовсе не кровь,
   это время в жилах играет.
Пусть потом разберутся,
   кто гений,
      кто трус,
         кто воин.
Ведь не тогда человек умирает,
   когда умирает,
А тогда, когда говорит:
«Я собой доволен…»
Я собой доволен…
   И можно готовить деньги,
заказывать место на кладбище
и траурный выезд…

А в соседнем сквере
   кудахчут хорошо одетые дети.
И не знают еще,
что им досталась эпоха —
   на вырост!
Мы об этом тоже не знали.
Мы не верили, что состаримся.
И что однажды
   на сердце у каждого
      истина выжжется:
никогда не бывает Счастье
конечной станцией!..

…Потому-то и кружится этот мир.
Потому он
   и движется.

«Подступала поэма…»

Подступала поэма.
Она изводила меня.
То манила доступностью легкой,
а то не давалась.
Подступала поэма.
Звучать начинала, дразня.
А потом
за границами голоса
вдруг оставалась…
Если я уезжал,
то она меня честно ждала,
терпеливо ждала
на ступенях у самого дома.
Подступала поэма.
Невнятной и точной была.
Сумасшедшей и невозмутимой.
Жестокой и доброй…
А однажды приснилось мне:
я нахожусь на посту.
И ночная дорога,
как пеной,
туманом закрыта.
Вдруг почувствовал я,
как приходит
в мою немоту
ощущение ритма,
звенящая яростность
ритма!
Этим медленным ритмом
я был, будто льдами,
затерт.
Он во мне тяжело нарастал,
колыхаясь и зрея…
– Кто идет? —
закричал я.
– Стой!
Кто идет?
И услышал спокойный ответ:
– Время.

210 шагов (из поэмы)

1. Лирическое отступление о школьных оценках