Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021

У меня все в жизни идет периодами. Если я расстаюсь с девушкой, то больше в этом городе жить не собираюсь. Когда я расстался в Питере, я начал свое путешествие по тусовкам: Москва, Красноярск. В Иркутске прожил два месяца в 2011 году. Просто так – приехал с диджей-сетом. Делать там было нехуй: два клуба в городе, температура −40. Тусили у какого-то чувака, который занимался мебельным бизнесом. Я пошел в туалет – смотрю, а у него валяются там журналы Rolling Stone. И один из них – тот выпуск, где интервью со мной. Я ему показываю: «Гляди, что есть!» Вот так и начал у него жить там. А потом я понял, что надо же куда-то возвращаться. Денег нет, ничего нет. Мы пошли посмотреть расписание – но в Питер самолет был только в субботу, а это был понедельник. Я сказал, что не выдержу. Был рейс в Екатеринбург в среду. Я сказал, что знаю там людей – давайте туда. Этими людьми была группа «Сансара». Я приехал – они мне предложили сыграть пару сетов, чтобы заработать на билет до Питера, и зайти к ним на студию. В итоге меня там полюбили, и я полюбил группу – и я там остался. Начал записывать альбомы с Сашей [Гагариным, лидером «Сансары»]. Попросил уволить всех синтезаторщиков и сказал: «Так, мы теперь будем рок-группой!» Мы вдвоем записали альбом «Игла» в 2012 году и начали кататься с концертами. Вот тогда я и понял, что я на вторых ролях – и мне нравится эта позиция. Я в группе, я четко командую, что делать музыкантам, мы играем мой материал – но я не пою.

В 2014 году я вернулся в Санкт-Петербург. То есть сначала в Кингисепп: полгода там жил у мамы, не вылезая никуда. У меня был тогда совсем кризис уже и выгорание. Видимо, заигрался с «Сансарой» настолько тесно, что понял, что я могу себя просто потерять – то есть превратиться просто в басиста, у которого когда-то был какой-то потенциал. Да и внутри коллектива уже начались проблемы… Ну просто все устали от меня в какой-то момент. И я устал уже – и от города устал, стало тесно и скучно. А когда вернулся в Кингисепп, летом записал за неделю альбом [своего проекта] «Воллны» дома. Я просыпался утром с похмелья, в одиннадцать утра садился за запись, в три это все заканчивал… Потом возвращалась мама с работы, я ей помогал с сестрой. Потом начали какие-то концерты с «Воллнами» происходить. А потом я оказался в Швейцарии, в Цюрихе. Мне чувак не заплатил за диджей-сет в Union в Петербурге и спросил, есть ли у меня загранпаспорт с собой. А у меня всегда был загранпаспорт, потому что я иногда ездил в Эстонию к отцу. Ну и на следующее утро он оформил мне билет в Цюрих и сказал: «Я тебе не заплачу за сет, но мы с тобой потусим». А он сам гражданин Швейцарии. Это был как раз 2014 год, Чемпионат мира по футболу. И к тому же мы попали на концерт The Brian Jonestown Massacre! Вот это меня как раз и привело в порядок. Почему-то мне это таких сил придало – я понял, что до сих пор могу быть адекватным и актуальным. Затем я вернулся в Россию и решил, что пора сделать себе тур. Склеил кое-как – ездил просто с ноутбуком и бутылкой водки. Когда я вернулся, то у меня было тысяч семьдесят где-то. Я очень удивился и понял, что все это как-то работает и во что-то может превратиться.

Наступил 2015 год, в моей жизни появилась группа «Щенки». Мы с Максимом [Тесли, вторым участником группы] оба из Кингисеппа, знакомы с 2007 года. Он начал просто бросаться идеями – вот мы и решили попробовать. И с самого начала что-то получилось – я даже тогда удивился. C RSAC я старался везде лезть, но везде меня посылали – а «Щенков» как-то сразу все полюбили. «Щенки» начали приносить деньги, а «Макулатура»[184] начала деньги увеличивать. Стало интересно: я уже мог позволить себе и слетать – например, в Таиланд, в Италию.