Не наследник, которому по…

Затем, не оборачиваясь, пошел на выход с арены, больше его, похоже, здесь ничего не интересовало.

***

— Летающая метла… Пистолет… Газ… — шушуканье слышалось повсюду, куда бы я ни зашёл.

Народ опасливо расступался, а я только сильнее хмурился, недовольный подобным. Я опять начинал идти по пути, который ни к чему хорошему не вёл, я о мировом господстве, если кто не понял. Рулить местными меня не привлекало, тем более, что они и сами неплохо справлялись. По крайней мере как-то вылезли из махрового средневековья и успешно прогрессировали в науке и технике дальше. Вот как раз на плоды дальнейшего прогресса мне и хотелось поглядеть больше всего, поэтому в руководство желательно было не лезть, чтобы прогресс не сменился регрессом.

— Дрейк, — подхватила меня под руку Анюра, сказала с придыханием, — это было круто! Как ты из пистолета выстрелил, все аж чуть в обморок не попадали.

— И всё насмарку, — я неприязненно дёрнул плечом, — чёртов Угрюмый, если бы не он, уже бы отчислили, а так я какой-то, мать его, герой, получился.

— Ой, Кладенец, — пискнула Светлова и резво спряталась мне за спину, так как на нас надвигалась ректор собственной персоной, мрачная и решительная.

— Значит так, — произнесла она, остановившись прямо передо мной, и ткнув пальцем мне в грудь, — Рассказов, чтобы больше никаких дуэлей! Ты понял?

— Не я был инициатором, Светлана Иосифовна, — спокойно ответил я, — все вопросы к Крыловой.

— Меня не волнует, кто там инициатор.

Женщина была мрачнее тучи. Воздух вокруг неё начал как-то сгущаться и плотнеть, и я вспомнил, что она маг воздуха. Пытавшиеся ненавязчиво подслушивать студенты тут же рассосались, прячась кто куда и коридор, в котором нас поймала ректор, стал абсолютно пустым.

— Я говорю тебе, чтобы ни одной дуэли больше в моей академии, ты понял, Рассказов?!

— Понял, — вежливо склонил я голову, — но что если кто-то будет настаивать?

— Посылай их ко мне, — резко произнесла Кладенец, — а уж я им настою, так настою, что настаивалка отвалится.

Выговорившись, она внезапно успокоилась, а затем чуть погладила ладошкой то место в которое тыкала пальцем и, улыбнувшись, произнесла:

— Но ты молодец, Дрейк. Я ведь сразу не поняла, а потом как поняла. Этот перфоманс, эти демонстративно выпадающие из под плаща железки, твои вот эти… поделки, это же тоже такой способ борьбы с несправедливостью. Я ведь должна была сообразить, что у тебя не было шансов на победу, законным путём. Но и проиграть ты не мог, только не ты, не победитель турнира средней школы, прошедший все вступительные испытания. Молодец, так держать!

Она хлопнула меня напоследок по плечу и в прекрасном настроении пошла дальше по коридору, что-то насвистывая.

— Я что-то не поняла, — вылезла из-за моей спины Анюра, — тебя поругали или похвалили?

— Сам не пойму, — пожал я плечами, — странно всё как-то.

Вот только это была не совсем правда. Всё я понял, ну или почти всё. Ректор банально меня психологически обрабатывала, пытаясь настроить доверительный контакт. Сначала поругав, затем похвалив, тем самым попытавшись вызвать некий диссонанс и сбить с толку, дать запутаться в умело расставляемых сетях. Вот только зачем? К сожалению я, пока, не знал главного, зачем она всё это затеяла. И информации было слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, а значит, придётся некоторое время и дальше поиграть в эту игру, пока не выяснится причина, либо я не найду способ законным образом отсюда свалить.

Глава 14

— Что там забыл Угрюмый? — свистящим щёпотом спросил силуэт в темноте, — он пронюхал про наши планы?

— Вот так, сходу? — второй силуэт хмыкнул, затем, после секундного раздумья, добавил с сомнением, — вряд ли, он всё-таки не провидец и не телепат. Я бы поставил на то, что причина его появления какая-то другая.

— Но всё-равно, там Угрюмый, а эта падла имеет нюх почище ищейки, как теперь вербовать и готовить Рассказова?

Второй не ответил, о чём-то думая.

— Что молчишь, — сварливо поинтересовался первый, — всё, сворачиваем операцию, пока этот на всю голову отмороженный не свалит?

— Нет, — ответил, наконец, второй, — сворачивать мы ничего не будем. Надо понять, по нашу душу он там появился или нет, а для этого придётся чуть-чуть наживки кинуть.

— А не опасно?

— Всё опасно, но лучшие клинки те, которые закаляются кровью.

Тут снаружи камеры послышались гулкие удары половника в кастрюлю. Окошко в двери с лязгом распахнулось, и туда заглянула морда охранника.

— Обед, бляха-муха, — сыто рыгнул он в камеру, распространяя запахи сала, лука и квашеной капусты, — Антрекот, фуагра с трюфелями, французский арманьяк, — он сделал паузу, затем, хохотнув, продолжил, — снова не завезли. Будете жрать рассольник и макароны.

Раскатисто хохоча дежурной шутке, он дал место бездарю из расконвойников, что плюхнул в алюминиевые миски сначала по большой поварешке супа, а когда заключенные их забрали, в плоские тарелки нагрёб этой же поварёшкой макарон.