(Не) настоящий ангел

Я шиплю и хватаю ее за волосы, запрокидывая голову назад, чтоб взглянуть в бесстыжие глаза. Провоцирует меня. Ничего не забыла. Коварная улыбка на ее губах не оставляет в этом сомнений. Она снова тянется к бутылке на сидении рядом и делает несколько больших глотков, неаккуратно проливая немного себе на грудь. Кроваво-красные капли скользят по молочной коже и ныряют в вырез, я подаюсь вперёд и провожу языком по длинным винным дорожкам, собирая вкус алкоголя и этой несносной женщины. Умер бы здесь и воскреснул.

Маленькие пальчики больно сжимают волосы у меня на затылке и отстраняют от себя. Две затуманенных льдины смотрят на меня с разгорающейся жаждой. Она подносит бутылку вина к моему рту и вливает терпкий алкоголь внутрь. Пить с ее рук — отдельное сексуальное удовольствие. Нужно ещё. Больше.

— Приехали, господа хорошие, — вырывает из забытия голос водителя.

Стройное тело ловко соскальзывает с моих коленей и выбирается на улицу. В приоткрытой двери мне видно, как тесная юбка вновь облегает круглые бедра, как длинные пальцы расправляют ткань. Бумажник с трудом удается достать из кармана джинс, все внимание приковано к нетерпеливо постукивающей каблучками по асфальту девчонке.

— Сколько с меня? — отсчитываю наличку в кошельке.

— Оплата картой стоит, — равнодушно кидает водила.

— Тогда за ожидание, — протягиваю ему несколько сотен. — И за представление.

В два коротких движения выскальзываю за белокурой стервой, с ловкостью циркачки, провоцирующей меня на безумства. Хорошо, что сейчас темно, нет шанса разглядеть кто передо мной на самом деле и передумать. Хорошо, что во мне ничего кроме вина нет — тормоза напрочь снесло.

Чокнутая сгребает мою футболку на груди в свой маленький кулачок и тянет к двери парадной. В ее руке уже поблескивают ключи, стуча о темное стекло зажатой бутылки.

Машина сзади трогается с места и уезжает, погружая двор в привычную тишину.

Уличные фонари подсвечивают красивую восьмёрку, которой движутся бедра девушки впереди. Я не вижу ничего, кроме мелькающих в вызывающем разрезе сзади ног. Пищит дверь, сигнализируя о том, что путь открыт, но я, как одержимый дьяволом, прижимаю сумасшедшую девчонку к холодному металлу входной двери. Утыкаюсь носом в ее волосы, вдыхаю сладко-горький аромат, пальцами сдавливаю бедра до приглушенного крика.

Собираю тяжёлую ткань её юбки по правой ноге, ныряю ладонью к мягкой коже. Ее тяжёлое дыхание забивает к чертям все звуки вокруг, даже стук пульса в ушах. Теперь можно не сдерживаться. Это, несомненно, будет жёстко и громко.

Задираю юбку выше, прохожусь ладонью по округлой ягодице.

— Извращенец, — выдыхает вместе со стоном.

Нет. Но с ней всё извращается. Плохое становится хорошим, хорошее — плохим, безумное — нормальным. Как же я снова так влип?

Секундное просветление мгновенно стирается ее требовательными губами. Она зажимает мою шею рукой и разворачивает голову так, чтобы пробраться ко мне в рот и снова запудрить мозги. Ладно, я сдаюсь, ты победила, стерва.

Зажимаю ее подбородок пальцами и беру всё, что она даёт: горечь, дурман, помешательство. Всё до капли.

— Пошли, — выходит сипло.

Ключ снова открывает домофонную дверь, мы ныряем в полутемную парадную, ведомые инстинктом. Ко мне? Конечно, как же иначе.

Я ведусь, как собачонка на поводке в ее руках. Поднимаюсь по лестнице, принимаю бутылку из красивых рук, мысленно раскладываю ее на столе, делая очередной глоток. Быстро и грубо. Потом медленно. Звенит связка ключей, открывается дверь квартиры. Тянусь к выключателю, но холодные пальчики меня останавливают. Я сразу разгадываю ее игру: темнота — её сообщник. Если не видно, то после легко притвориться, что ничего и не было. Снова.

Да и плевать.

Руки уже нащупывают край ее блузки и мелкие пуговицы. Глаза привыкают к мраку, и силуэт становится чётче. Ладонь скользит к ее лицу, большой палец очерчивает дерзкий рот, примеряясь для поцелуя. В этот раз ты не скажешь, что запоминать было нечего.

— А где кот? — звучит совсем не то, что я жду.

Дерьмо.

Глава 12

Ангелина

— Ты серьезно будешь сейчас есть? — голос моего недавнего наваждения звенит от напряжения.

Скидываю адские туфли на плитку и забираюсь на стул с ногами. Юбка мешает устроиться в моей любимой позе лотоса, но эта проблема легко решается. Подтягиваю ткань выше и собираю на бедрах. Будет совсем провокационно, если я ее к чертям сниму? Как минимум забавно. Но энтузиазм уже потух, ужин кажется более привлекательным, чем комичное выражение парня напротив, если я сейчас останусь в одних трусах.

— А что ты предлагаешь? — открываю контейнер с салатом и вытягиваю пластиковые приборы из бумажного пакета.

— Нужно дозвониться до водителя.

Антон кидает на меня тяжелый взгляд из-под кустистых бровей и складывает руки на груди. Он возвышается над кухонным столом, за которым я устроилась, мощной глыбой, и я лишь печально вздыхаю. А мог сейчас лежать на мне. Надо ж было про Вискаса вспомнить!