(Не) настоящий ангел

Какой заботливый. Аж бесит. Поэтому оставляю его смс без ответа и забираюсь в кровать. Это маленькая женская месть. Ему не помешает немного тревоги на сон грядущий.

“Напиши, как доедешь” — прилетает спустя еще пару минут, я читаю сообщение с экрана, чтобы не появилось две заветные галочки. И улыбаюсь. Третье будет?

“Ангелина!”

Комбо!

Злорадно хихикаю в одеяло, сверля экран глазами. Арсеньев такой Арсеньев. Сотканный из противоречий и мышц. Сначала весь такой неприступная гора и “отдай мою куртку”, а потом Мистер Заботушка. Одержимый ответственностью за того, кого приручил. Так мама воспитала.

Удивительная женщина, удивительный вышел сын.

Телефон в руке оживает, но вместо очередного сообщения, экран светится входящим вызовом.

Одержимый, говорю же.

Выжидаю пять гудков и поднимаю.

— Да, — хрипло, прямиком из постели.

— Ты какого хрена не отвечаешь?! — злится.

— Я уже сплю.

— Коза безответственная, — плюется в трубку.

— Маниакально помешанный, — не уступаю.

Повисает пауза.

— Нормально доехала?

— Нормально.

— Не замерзла?

Представляю, как смотрит сейчас на свою куртку и его грызет чувство вины, что оставил девушку в холоде. Так ему и надо.

— Замерзла! — топчусь по его совести.

Слышу тяжелый выдох и довольно улыбаюсь. На самом деле таксист включил печку, и я успела отогреться по пути, но это же удовольствие давить на его гипертрофированное чувство ответственности.

— В следующий раз одевайся нормально! — предъявляет мне.

— Следующего раза не будет, — уверенно говорю я и добавляю уже тише. — Прощай, Арсеньев.

Сердце пропускает удар от произнесенных слов.

— Прощай, заноза.

И ускоряется, слыша короткие гудки.

Я не должна чувствовать щемящее давление в груди, но чувствую. Потому что это же Арсеньев. Он всегда это делает: сначала приручает, а потом бросает. В этот раз мы хотя бы оба знали, что прощание неизбежно. И даже с облегчением его ждали.

Миссия выполнена, кот спасен, точек соприкосновения больше нет. А прошлое должно оставаться в прошлом.

В этом весь смысл счастья.

Глава 20

— Что ты делаешь? — сзади доносится голос подруги, и я быстро выкидываю пустую пачку сигарет в урну у парадной.

— Жду, — поворачиваюсь к ней. Утреннее солнце совсем не по-майски бьёт прямо в глаза.

— Чего?

— С моря погоды. Ветра перемен. Гольфстрим Наташа, — пожимаю плечами.

— Когда Красное Белое откроется? — понимающе кивает она.

— Ага.

— Понятно. На работу не опоздаешь? — поправляет на плече сумку.

— Уже такси вызвала, — машу телефоном, зажатым в руке.

Но надо успеть купить сигареты.

— Наши люди в булочную на такси не ездят…

— Это из какого-то фильма, да? — прищуриваюсь, бросая взгляд на улыбающуюся подругу.

Так улыбаться по утрам может только счастливый по всем параметрам человек. И цитировать старые киноленты тоже.

— "Бриллиантовая рука". И чем ты только в детстве занималась?

— Уж точно не перед теликом сидела.

— А у нас из развлечений только и был телек с антенной по вечерам.

— Судя по тому, что у твоей сестры уже трое детей, явно не только, — подкалываю подругу.

Она не обижается. Знает, что я любя, даже восхищенно. Пока ее сестра, не имея никаких амбиций, выскочила замуж в восемнадцать и тут же принялась стругать потомство, Ида поехала покорять культурную столицу. Имея одинаковые вводные по рождению. Может и не покорила в общепринятом понимании, но свой уголок счастья отвоевала.

А вот и ее уголок.

Сзади хлопает металлическая дверь и слышатся тяжёлые шаги. Изо всех сил держу лицо, чтобы не морщиться при виде забитого татуировками шпалы. Как же он меня бесит. И дело тут даже не в том, что они мне стенку в комнату скоро проломят, и все мои огурцы в его бездонном нутре пропадают. Просто его слишком много. И его незатыкающегося рта.

— Заюш, посмотри, что у меня там? — наклоняется к Иде и одергивает ворот футболки на спине.

От этого "Заюш" не удерживаюсь и закатываю глаза. Как это может нравится, божечки?

Ида привстает на мысочки и кладет руки на плечи своего дрыща. Он подхватывает ее под колени и шустро закидывает на плечо.

— Попалась! — громко гогочет.

Господи, детский сад.

— Ну Во-ва, — смеётся подруга, играючи колотя своего неформала по спине.

— Я же говорил, подловлю.

— Я в юбке!

— О, да, я заметил, — хлопает ее по задранной кверху филейной части.

Я оглядываю двор, чтобы убедиться, что этого позорища никто не увидит. Ведут себя… как дети малые, ей-богу.

— Экспресс до метро отправляется через три, две, одну… попрощайся с мегерой, Заюш, — Вова разворачивает Иду ко мне лицом, та смущённо улыбается и разводит руками, всё ещё лёжа на плече у рослого детины.

— И вам не хворать, детишки, — бросаю в спину удаляющейся парочки.

Он реально несёт ее в сторону метро, словно мешок картошки. Упакованный в деловой костюм мешок картошки. Секретаря кафедры филологических наук. И чем этот балбес высокорослый сразил ее родителей? А её? Искренне не понимаю.

Я много чего в этой жизни до сих пор не понимаю.

Такси подъезжает до того, как я успеваю наведаться в КБ и пополнить свои запасы успокоительного.