(Не) настоящий ангел

Не слишком-то красивую, нужно сказать. И издалека видно: не блещущую умом. Если бы я не знала, что у Макса напрочь атрофирована та часть мозга, что отвечает за эмоции, решила, что он у меня пытается вызвать ревность. Но он просто играется в пресловутые кошки мышки, пытаясь загнать меня в угол и проглотить.

И, черт, кажется, я поддаюсь.

Бросаю очередной взгляд на тюбик израсходованной помады в своих руках и кидаю его в распахнутую сумку. Как раз вовремя, потому что двери лифта разъезжаются и туда входит мужчина. И именно в этот момент я пониманию, что так и не нажала кнопку своего этажа, а все это время тупила в зеркало в стоящем на паркинге лифте. А мой нежданный попутчик, очевидно, тот самый «почти свидетель» от которого я так поспешно пыталась скрыться.

Хуже ситуации не придумаешь!

Высокий незнакомец лет сорока окидывает меня быстрым взглядом и становится рядом.

— Вы выходите? — спрашивает низким голосом.

— Нет, я наверх, — получается выдавить из себя через силу.

Я получаю еще один скользящий взгляд, а затем мужчина вдавливает кнопку пятого этажа.

— Вам какой? — вежливо интересуется он.

— Нам по пути.

Ощущая остро натянутый нерв, заставляющий держать голову прямо, постукиваю по ремешку сумки. Ненавижу такие ситуации, где чувствуешь себя круглой идиоткой. Держать лицо, к которому стремительно подступает жар неловкости, отвратительно.

— Простите, — прокашливается мужчина рядом, пока табло отсчитывает второй этаж. — Меня терзает вопрос, что вы делали в закрытом лифте?

Еще бы!

— Вас ждала, — поворачиваю голову на его голос и одариваю попутчика взглядом в стиле «что за идиотский вопрос вообще». Затем снова отворачиваюсь, приклеиваясь взглядом к мигающим красным цифрам.

Никогда не замечала, как медленно движется лифт в этом чертовом здании. Но дверцы, наконец, распахиваются, и я облегченно выдыхаю. Мужчина вежливо пропускает меня вперед жестом ладони.

— Благодарю, — не теряя достоинства, говорю я, выходя из лифта.

Буквально ощущаю затылком пристальный взгляд вслед, пока иду к кабинету, но продолжаю держать спину прямо, а походку уверенной. Или это злополучный нерв продолжает держать меня.

Сажусь за рабочий стол и включаю комп. Он оживает картинкой Галапагосских островов, на которые я никогда не попаду, но нужно же иметь хоть какую-то цель в жизни, помимо той, где я перепробую всю линейку алкоголя в КБ до конца этого трешового года. Телефон на столе вибрирует, и я дергаюсь, страшась увидеть сообщение от Макса. Хотя еще слишком рано. Если он не уехал никуда в обед, значит, проторчит в офисе до вечера. Смерть отсрочена.

«Решила проблему?»

Заботливый папочка Арсеньев. Ненавижу, когда он так делает.

«Да»

«Как?»

«Забила на нее»

Поворачиваю телефон экраном вниз и упираю взгляд в почту. Надо отвлечься на работу.

— Коллеги, — нарушает тишину Карина Георгиевна, врываясь в кабинет. — Через пять минут в моем кабинете с блокнотами.

Так же резво, как вбежала, разворачивается на каблуках и исчезает.

Народ в кабинете тут же начинает суетиться, как жуки в мае. Хлопают ящиками стола, переставляют кружки на столах, тихо выругиваются. Небывалый ажиотаж для нашего камерного библиотечного зала, где обычно слышны даже собственные вдохи.

— Сергей, — тихо окликаю я соседа по столам. — Чего все так возбудились?

— Тарелкин приехал.

Я выпускаю смешок, хотя шутки не догнала. И судя по сосредоточенному лицу Сереги, юмором тут и не пахнет. Что за Тарелкин? Это фамилия что ли?

— Кто это?

— Генеральный.

Черт, точно. Я читала его подпись в договоре найма, еще тогда поржала. Понятно, почему все так суетятся, генеральный не частый гость в нашем офисе, он все больше по выездам и переговорам, хотя это все равно не облегчает атмосферу в офисе.

Народ суетливо хватает ежедневники, поправляет мамкины свитерочки и собирается у двери. В воздухе буквально искрит напряжение. Мне переживать нечего: во-первых, я работаю без году неделю и чихвостить меня не за что, а, во-вторых, я умею производить первое впечатление. Особенно на мужчин.

Ровно через пять минут мы заходим в кабинет Карины Георгиевны. Я прикрываю за собой дверь и оглядываю кабинет на предмет свободного места. Встречаюсь с пристальным мужским взглядом и тихо чертыхаюсь.

Окей. Должна признаться, что со вторым первым впечатлением у меня все не так гладко.

Я задираю голову повыше и, как ни в чем не бывало, произношу громко, четко и с достоинством, которое случай в лифте у меня не отнял:

— Добрый день!

Бровь генерального ползет вверх в немом удивлении, а коллеги в свитерочках оборачиваются на мое бодрое приветствие и кидают взгляды, полные суеверного ужаса. Слабаки. Смело шагаю к стулу возле самого Тарелкина — и дал же бог фамилию, господи — который никто не осмелился занять и располагаюсь по правую сторону от него. На тренингах нас учили, что это самая выигрышная сторона при ведении переговоров. Как подфартило-то.