(Не)настоящий папа (СИ)

— А что? Я, между прочим, к тебе в женихи набиваюсь. И должен знать, на какой край света тебя увезти, чтобы окольцевать…

— Никогда не задумывалась о таких вещах, — уклончиво ответила я.

Слава богу, Владимир больше эту тему не трогал.

***

Стыдно признаться: я ждала субботы, наверное, не меньше, чем Оксана. При этом я уверяла себя, что этот интерес вызван исключительно профессиональными амбициями. Мои маленькие актеры отлично играли свои роли, я была ими очень довольна. Все должно пройти просто замечательно!

Только вот по закону подлости, чем больше желаешь, чтобы все прошло идеально, стараешься выстроить планы так, что, казалось бы, испортить итог уже ничто не может, именно в день спектакля обязательно происходит какой-нибудь нелепый казус.

Заветная суббота началась именно с неприятности. Кристина, которая, к моему удивлению, больше не позволяла себе пререкаться в ответ на замечания и в целом вела себя довольно дружелюбно, пришла в зал перед последней утренней репетицией странно бледная. На все вопросы о самочувствии упрямо отвечала «все хорошо». Но после того как девочку вырвало во время репетиции, я поняла, что мне срочно нужно менять сценарий.

— Все в порядке, мне уже лучше, — уверяла Кристина, но при этом была пугающе зеленоватого оттенка.

Рисковать здоровьем ребенка ради показательного спектакля — идея не для моего понимания. Через пару минут я стояла в медпункте под руку с Кристиной и рассказывала о произошедшем. Как позже мне сообщили подружки девочки, живот у нее разболелся вчера вечером, после отбоя. Кристина плохо спала, но за помощью не обратилась, боясь пропустить спектакль. Так что в ее глазах я снова далеко не спаситель, я вредная злая ведьма, которая не позволила больной девочке ощутить миг славы.

Следующий час руководство лагеря выясняло, не массовое ли это отравление. Все дети чувствовали себя вполне хорошо: розовощекие, немного взбудораженные предстоящим событием, но вполне здоровые! А вот Кристина накануне слопала кучу зеленых яблок во время вечерней прогулки. Как объясняли подружки, они иногда баловались кисленьким, но никому до этого плохо не становилось. Видимо, в этот день организм Кристины дал сбой и впустил тот самый закон подлости.

47

Владимир

На улице стояла невыносимая жара. Спасибо тому, кто придумал кондиционеры. Без них в офисах было бы невозможно нормально думать. Разве что слушать звук кипящих мозгов. Я сложил необходимые документы в дипломат, накинул пиджак и направился к выходу. Сегодня день спектакля, нужно успеть переодеться и убедиться, что для моего вечернего сюрприза Марине все готово. Работа подождет.

В последнее время я перестал загружать себя делами, сбавил темпы и стал посылать лесом самых наглых проныр, которые, по-хорошему, не заслуживали поддержки адвокатов. Даже несмотря на то, что были готовы выложить за положительный исход дела бешеные деньги.

Едва успел открыть дверь, как столкнулся с громким голосом Марии:

— Мне действительно жаль, но сегодня Владимир Александрович больше не принимает. Завтра он будет в суде…

А разговаривала она с самим Громовым. Что ж, если он удостоил меня визитом, значит, колоссальные проблемы уже нашли своего адресата. И судя по его гневно-сверкающему взгляду, пришел он не с целью дружеского рукопожатия.

— Григорий Владимирович, здравствуйте, — довольно улыбнулся я, шире приоткрывая перед ним дверь. — А я вас ждал!

— Значит, без тебя тут не обошлось, Савицкий. Не понял, значит, с первого раза, да?

Станет мне угрожать прямо с порога, в присутствии свидетелей? Нет, Громов вовремя очухался и захлопнул рот. Скрежетнул зубами и стремительно влетел в освободившийся проход. Хорошо, десять минут именно на этого мудака у меня найдется.

— Итак, слушаю. — Я закрыл дверь изнутри и повернулся к шипящему злобой политику.

Громов выглядел так, будто был готов сцепиться со мной в рукопашной. Вывод: я не прогадал и его хорошенько взяли за горло.

— Это я тебя слушаю! — загремел он так, что того и гляди затрясутся стены.

— Сбавь тон и возьми себя в руки. Моей помощнице ни к чему слушать твою истерику.

— Немедленно используй все свои связи, пусть мои заграничные счета разблокируют.

— Они заблокированы? Кем, когда, за что?

— Не делай из меня дурака! — снова рявкнул Громов. Его лицо уже покрывалось серыми пятнами от собственного яда.

Я ухмыльнулся и присел в кресло. Наблюдать за истерикой Громова втройне приятно, когда понимаешь, что он ровным счетом ничего не сможет сделать. В том числе доказать, что я хоть как-то к этому причастен.

Отобрав у меня важные документы, он лишил меня возможности доказать финансовые махинации и откаты в его политической деятельности. Вот только упустил один важный момент… Я тоже умею играть нечестно. Хоть и не использую грязный мордобой. Теперь за меня это будут делать другие.

— Я понятия не имею, о чем речь, — все так же настаивал на своем я.

— О чем речь? — всплеснул руками Громов, расхаживая по моему кабинету тяжелым быстрым шагом. — Ты хоть понимаешь, перед кем подставил меня?