(Не)настоящий парень

Секунду я разрываюсь между «уйти и не позориться» и «помочь в беде». Последнее эгоистично побеждает. Я делаю несколько робких шагов в его сторону и тихо справшиваю:

— Ты в порядке?

Он поднимает голову и врезается в меня своим пронзительным взглядом через зеркало.

— Мы знакомы? — насмешливо скалится он в отражении.

Оу.

Я круто разворачиваюсь на пятках и, горя от гнева, вылетаю из бара.

Какой же он дятел!

Глава 8

Ида

— Я тебя ненавижу, — бубню в спину Гели, входя на кухню.

Она стоит возле плиты и что‑то там варганит. Запах стоит отвратительный.

— Классный был вечер! — пританцовывает она возле плиты.

— Как ты вообще встала раньше меня? Почему такая бодрая?

Сажусь за стол и укладываю на него свою тяжёлую больную голову. Душ помог ровно на три секунды, пока я из него вылезала и закручивала голову полотенцем. Во рту так и стоит противный вяжущий привкус, даже после трёх чисток зубов. А через час нужно выходить на работу.

— Секрет прост, — оборачивается Ангелина с лопаткой в руке. — Я ещё не ложилась!

— Да ты все ещё пьяная! — вглядываюсь в ее блестящие глазки и все становится на свои места. Совершенно безумная женщина.

— Я так рассудила… — машет она лопаткой перед моим лицом, вызывая новый приступ подкатывающей тошноты. Всё‑таки я вчера серьёзно перебрала свою норму. — У меня с утра встреча в Скайпе, надо быть бодрой, за четыре часа я точно не высплюсь, а потом весь день свободен… как раз, по моим прогнозам, отходняк к обеду меня и настигнет.

— Ты поразительно мудра для той, кто пил вчера шампанское и шлифовал его текилой.

— Так я же на повышение градус брала, а не наоборот, — снова отворачивается к плите и шерудит там сковородку. — Первый закон отличной пьянки!

— Меня пугает, что ты столько знаешь о пьянках.

— Через несколько минут ты будешь боготворить меня за то, что я такая разносторонняя подкованная во всех сферах личность. Особенно в пьянках!

— А что за встреча у тебя в Скайпе? Тебя же вроде взяли на работу? Или что мы вчера праздновали? — я напрягаю мозг, чтобы вспомнить, с чего все началось. Чем закончилось, я помню отлично.

— Да взяли, точно уже. Просто их начальник хочет на меня ещё и посмотреть. Он за бугром где‑то чилит, но привык «держать руку на пульсе», как сказала их менеджер. Хотя я думаю, он просто хочет убедиться, что я не очередной крокодил. Работа‑то с клиентами. Ты бы видела его сотрудников…

Геля морщится и выкатывает глаза, пытаясь изобразить гоблина, судя по всему, или крокодила. Но с ее красивым лицом выходит все равно красиво. Достает тарелки, накладывает то, что с таким упорством готовила и подаёт на стол. Я смотрю на мешанину из яиц, помидоров и сыра с сильно пережаренной корочкой, и желудок снова напоминает, что он при смерти. Поднимаю жалостливый взгляд на подругу, но ее это не пробивает, тарелка пододвигается ближе.

— Ешь, ешь. После этого аспирина бахнешь и вообще человек! — авторитетно заявляет Ангелинка.

— Я не хочу‑у‑у, — выходит тихо и протяжно.

— Будь благодарна, что я единственный раз в своей жизни посмотрела «Будь здоров!» с Малышевой и сразу такой полезный, как борьба с похмельем. Надо восстановить кислотность в организме и станешь как огурчик. Кстати, сейчас ещё огурчиком солёным шлифанем! — преисполненная энтузиазма Геля лезет в нижний ящик кухонного гарнитура и достает пыльную банку. — Блин, это последняя, Ид, — она протирает крышку полотенцем и достает открывашку. — Когда твои нас навестят с новой порцией хавчика? Кабачки ещё две недели назад кончились. Я скучаю.

Слышится небольшой хлопок, и на свет кухни появляются крепкие соленые огурчики — фирменный мамин рецепт. Ядреные аж до слез.

— О, боже, — закрываю лицо руками. — Искренне надеюсь, что не скоро. Хотя мама грозилась через пару недель поросёнка порешить к зиме. А это верный предвестник их приезда.

— Твоя мама, наверное, рагу понакрутила… и лечо, ммм, — мечтательно вспоминает подруга, вгрызаясь в огурец на вилке.

Ей так легче не думать об убиенных во благо пропитания животных. Она натура тонкая и жалостливая. К зверью. Так что предпочитает просто не думать о том, из чего колбаса, которую она периодически жуёт.

— И себя накрутила! — вспоминаю я. — Она же уверена, что мы тут чуть ли не съезжаемся с моим «парнем».

— Чего это? — хрустит огурцом.

— Потому что я так сказала, — почти вою я. — Ляпнула, ещё когда они приезжали в прошлый раз. Мама же, как всегда, начала: такие, как он, с такими, как ты… Я разозлилась и…

— Так расстанься с ним, — спокойно предлагает Геля. — Так же неожиданно и красиво, как сошлась, — смеётся она. — Сезон миновал, можешь до весны спокойно жить.

— Ага, а потом мне что делать? Там Галка родит как раз, и мама опять активизируется.

— Ну не знаю. Пусть он заболеет резко. Сильно и заразно. Так отмажешься, почему его нет на очередной родственной встрече.

— Уже болел. В августе. Так я отмазалась от яблочного Спаса и ящика Антоновки.

— Ну уедет пусть куда‑нибудь.

— Сентябрь. Картошка. Уезжал на обучение в Москву, — вздыхаю я, берясь за вилку.

— Давай его снова наймем!