(Не)настоящий парень

А это, как я помню, девиз его жизни. Должно. Быть. Интересно.

Аккуратно переползаю через него, стараясь не зацепить длинные ноги и подозрительный парус посередине (может оно и к лучшему, что до главного мы вчера не добрались, вполне вероятно, ходить я бы сегодня не смогла). Смущённо отвожу взгляд, в конце концов, он мог подложить туда носок для вау-эффекта, как женщины с поролоном в бюстгальтере, и выскальзываю за дверь.

Нужен контрастный душ и кофе. Рецепт минимального счастья для этого утра.

В ванной я провожу неприлично много времени: буквально сдираю с себя горьковатый запах эвкалипта, мою голову, потому что мне чудится, что волосы тоже пропахли им и со злостью использую все, что стоит на бортике ванны. Гель, скраб, лосьон. Натираюсь до скрипа и блеска, чуть просушиваю волосы полотенцем и выхожу.

Квартира уже ожила.

Слышны приглушённые голоса, звон посуды и даже смех. Содрав с себя эпидермис, я чувствую себя менее раздражённой, поэтому практически без усилий натягиваю улыбочку и иду на свет.

Кухня вот уже второй раз за сутки напоминает вырезку из «Домашнего очага».

Мама с папой сидят за столом, горячо обсуждая какую-то насущную тему, у гарнитура стоит идеальный мужчина, рассыпающий чай по чашкам. Вова явно решил не шокировать моих родителей на дорожку и этим утром предстал перед ними в спортивных трико и футболке, висящей на нем балахоном. Он первый встречает меня взглядом, чуть сводит брови, вглядываясь в мое отстраненное силой духа лицо, и только потом здоровается.

— Доброе утро, Заюш, — делает шаг ко мне, мажет своими губами по моим и возвращается к приготовлению чая, уводя взгляд.

Голос звучал бодро и сексуально, но настолько фальшиво, что родители не могли не заметить.

— А вот и явление Христа народу, — шутливо подкалывает отец, замечая меня. — Мы уж думали, ты там утонула, хотели вызывать спасательную бригаду. Второй пошел, — отодвигает стул и встаёт, выходит из кухни.

— Зина, ну в самом деле, что можно так долго делать в ванной? — спрашивает мама.

— Она очень любит плавать с уточками, — влезает со своей остромтой Вова, ставя на стол две чашки с дымящейся жидкостью.

Бросает на меня ещё один взгляд, подмигивает. Я, не скрываясь, закатываю глаза.

— Утки утками, а она здесь не одна, — не понимает шутки мама. — Нам ещё на рынок заехать надо, позавтракали и в путь.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — отхожу к холодильнику, подальше от паршивца, безупречно отыгрывающего свою роль.

— Может, сначала переоденешься? — предлагает мама. Назидательно.

Бросаю свой взгляд на пижаму, ничего неприличного не нахожу, кроме выреза майки. Но, чтобы не распалять конфликт, все же иду в комнату. Мои лопатки провожает острый взгляд.

Скидываю пижаму, заматываю волосы в тугой пучок и накидываю домашнее платье. То самое, что надевала в прошлый их приезд. Не хочется натягивать штаны и футболку на влажную кожу, это неприятно, и тем более не хочется сливаться по образу со своим псевдо-парнем. Это странно.

На стадии поиска резинки или заколки для волос в дверь следует робкий стук.

Робость — это явно не про маму.

— Можно, — бурчу я, пока перерываю вещи на тумбочке. Господи, как мы умудрились за сутки такой бардак здесь развести?

— Как на счёт яичницы? — буднично спрашивает ввалившийся парень.

Прислоняется к дверному косяку, складывает руки на груди, впивается в меня взглядом. Чувствую его щекой.

— Хочешь сам приготовить? — спрашиваю, не оборачиваюсь. Блин, да где хоть одна резинка, когда она так нужна?

— Предлагаю тебе соорудить, а я поддержу морально.

— Пффа, — вырывается из меня фырканье.

Пришел тут, как ни в чем не бывало, про яйца задвигает. Неужели больше не о чем сказать?

Резко разворачиваюсь к нему лицом, опираюсь о тумбу позади. Волосы по инерции расплетаются из влажного пучка и опадают тяжёлой волной на спину.

— Ты ужасный человек, — полушепотом шиплю я.

— Без сомнения, — нахально улыбается он. — А ты та ещё фурия. Но это не отменяет того факта, что мы не закончили работу. Давай, соберись для финалочки, Заюш.

От «финалочки» по коже бегут мурашки, припоминая предыдущую партию нашего спектакля. Нет, повторять не будем, однозначно. Не после вчерашнего.

— Я собрана! — задираю голову повыше и выдерживаю раздражающе не верящий взгляд напротив.

— Не-а, — крутит он головой.

Как же он меня бесит!

Хватаюсь за одеяло, встряхиваю его, стягиваю с дивана. Иногда лучше молчать, чем говорить, меньше дров наломаешь. Вове эта истина неизвестна.

— Что ты делаешь? — спокойно спрашивает он.

— Ищу резинку! — рычу в ответ.

О, а вот и она. Наклоняюсь, тянусь до черной пружинки, вжатой в простынь.

Некстати вспоминается, кто и как ее с меня вчера стягивал. Зараза.

Выпрямляюсь, снова собираю волосы на макушке, прижимаю их резинкой, оборачиваюсь к наблюдающему за мной Вове.

— Пошли, — говорю я, делая шаг к нему.

— У тебя тут, — он прокашливается и проводит пальцами у себя вокруг шеи.

— Что?

— След, — переводит взгляд в окно.

— Какой ещё?..