(Не)настоящий парень

— Свет горит. Ждут нас, похоже, — вздыхает Ида, тоже останавливаясь. — Мне кажется, я не готова, — наконец, признается.

Конечно. Великая тайна раскрыта: ПМС и я ни при чем, тупо нервы.

Глава 22

Вова

— Дети приехали! — нас встречают у крыльца, широко распахнув руки.

Отец Иды, бомбезный чувак, потряхивает в воздухе огромной бутылкой с мутной жидкостью. Только не это, свят-свят. Надеюсь, пяти пачек припрятанного активированного угля хватит.

— Как раз только из погреба достал! — протягивает руку для приветствия, отвечаю на рукопожатие.

— Папа! — возмущается рыжая. — Тебе же нельзя.

— Нельзя трусы через голову надеть, а все остальное — можно! — шутливо подмигивает. — Пошли, зятек, пока матери не доложили, — кивает на дочь. — Я тебе сарай покажу.

Запахивает полы куртки, пряча там бутылку, и кивает направо.

Я смотрю на Иду, негласно спрашивая, как действуем дальше. Идти с ней или расходимся? Она вздыхает, хмурится, но кивает.

— Только по одной, — шепчет, перехватывая чемодан. — Он на лекарствах, ему вообще нельзя. Проследи.

— Будет сделано, — складываю пальцы в «о'кей» и в два шага догоняю ее отца.

— На чем на этот раз настаивали? — интересуюсь, пока мы крадемся на задний двор, мимо подсвеченных окон первого этажа.

— А-а-а-а, — трясет пальцем в воздухе. — Ни в жизнь не угадаешь!

Гадать даже боюсь. Лишь бы не перегной, лишь бы не перегной.

Мы огибаем угол дома, и перед глазами простирается сумасшедший вид: несколько крепких одноэтажных построек, теплицы, поле, лес на горизонте. Поле такое бескрайнее, что конца ему не видно, и от панической догадки, что именно его меня пригласили пахать, на затылке собирается липкий пот.

Это, мать твою, настоящая ферма.

Ничего из того, что я ожидал. Где перекошенный забор, хилый деревянный домик и одинокая жирная свинка, которая пойдет на шашлык? Почему я не погуглил объемы злополучных двадцати соток, озвученных мне в разговоре?

Кручу головой в надежде увидеть трактор, который спасет меня от грыжи, но кроме прикрытых навесом дров — ничего.

Мать твою, мать твою.

— Ну как владения? — папа Юра останавливается посреди выложенной кирпичом дорожки и окидывает взглядом поле перед нами.

— Впечатляет, — хриплю я.

Быстрей бы уже напиться и забыться, может, при свете завтрашнего дня все это покажется меньше.

— Вон хлев, — машет на постройку с зелёной крышей. — Курятник, — тычет в следующее строение. — Тут сарай с техникой. Пошли.

Мы возобновляем путь к тому самому сараю. Отец Иды врубает свет, прикрывает за нами дверь. Сарай в самую пору назвать хламовником: под завязку забит садовыми инструментами, какими-то железками, стеклом и даже автомобильными деталями. В углу красуется знаменитый самогонный аппарат, отполированный до блеска, посредине — криво сколоченный деревянный стол.

На столешницу приземляется запотевший бутыль, стекло бережно протирается. Я пытаюсь вздыхать потише, но облако пара из ноздрей меня выдает. Холодно, зараза.

— Ща Пашке наберу, — из кармана куртки «тесть» выуживает кнопочный телефон.

Прищуривается, нажимая кнопки, и прикладывает трубку к уху. — Пашка, дуй в сарай.

Ага. И это самое, закусь захвати там.

Деревенский колорит во плоти.

— Сейчас по парочке за приезд, — хлопает папаша в ладоши. — И на боковую. А завтра с утречка пораньше…

На столешницу заботливо укладываются газетки, сверху придавливаются гранеными стаканам. Последний раз такие на общажной кухне видел. Почти раритет.

Делаю несколько шагов по сараю, стараясь разогнать кровь. Сдается мне, «парочкой» не обойдется.

— Мощный аппарат, — киваю в угол комнаты на дистиллятор, ступая на путь благодатной темы.

— А то! На юбилей подарили игрушку. Теперь вся деревня заказывает на стол.

Вещь!

Дверь сарая скрипит, и лампочку под потолком загораживает чья-то голова.

Двухметровый чел с трудом протискивается внутрь. Не знал, что мы приглашали Шрека.

— Паша, — протягивает мне руку громила.

— Вова, — вкладываю в рукопожатие всю силу, но чувак даже не кривится.

Громила.

— Чё там бабы? — спрашивает «тесть», разворачивая принесённый Шреком пакет.

— Трепятся, — односложно отвечает он, выдвигает из-под стола табуретку и присаживается на нее, становясь в рост с нами.

— Скоро искать нас пойдут, как пить дать, давайте по-скорому, — отец Иды разливает мутную жижу, поднимает наполненный на четверть стакан вверх. — Ну, за встречу!

Мы втроём выдыхаем и залпом опрокидываем алкашку. Самогонка прокатывается по пищеводу огненной рекой, обжигая желудок, и оставляет странное послевкусие.

Сладковатое.

— Мед? — выдыхаю огнем.

— Он, — закусывая хлебом с салом, посмеивается папа Юра. — А Пашка не догадался. Кстати, я там дуб настрогал для коптильни, завтра опробуем. А в среду на рыбалку выберемся, если погода будет. На чем там рыбу лучше коптить, Володь?

— На фруктовых, — что-что, а в деревьях я дока, ни одни Гугл столько не расскажет, как человек, выросший на спилах. — Вишня, яблоня, груша.