Не называй меня Афродитой

Услышав его голос, девочка улыбнулась. Она была необычайно красива: черные волнистые волосы и янтарные глаза отца. Однако было очевидно, что Розали серьезно больна.

– Розали страдает редким генетическим заболеванием, синдромом Ретта, – объяснил Лука. – Эта болезнь поражает в основном девочек и является неизлечимой. – Он нежно погладил дочь по щеке и чуть охрипшим от переполнивших его эмоций голосом продолжил: – Несколько лет назад Розали могла ходить и говорить. К сожалению, сейчас ей это не по силам. Но она любит слушать музыку и смотреть на рыбок и очень любит сидеть под плакучей ивой в саду.

Афина опустилась на корточки рядом с Лукой.

– Привет, Розали. Я рада с тобой познакомиться, – мягко сказала она и с грустью взглянула на Луку: – Наверное, она меня не понимает. Как жаль, что я не говорю по-итальянски.

– Это не имеет значения. Мы не уверены, что она понимает речь, но ей понравится твой голос.

– Я дам Розали попить? – спросила Мария по-английски и приветливо улыбнулась Афине. – На улице слишком жарко. Думаю, надвигается буря.

– Может, ты и права. – Лука выглянул в окно. Темные облака затянули небо. – Я сам напою Розали. – Он повернулся к Афине: – Ты не возражаешь, если мы немного побудем здесь?

– Конечно нет.

На то, чтобы девочка утолила жажду из специального стакана, ушло добрых десять минут. После этого Лука посадил ее себе на колени и почитал.

Через полчаса он нежно поцеловал дочь в лоб:

– Позже я снова загляну к тебе, mio angelo.

В голове у Афины вертелась сотня вопросов, когда она шла с ним через лавандовый сад. Она пыталась соотнести всемирно известного дизайнера Луку де Росси, которого папарацци называли не иначе как плейбоем, с нежным и внимательным отцом ребенка-инвалида.

– Где мать Розали? – спросила она.

– Джоди живет в Новой Зеландии. Она прервала все контакты с дочерью. Джоди не смогла свыкнуться с диагнозом, который поставили Розали два года назад, – добавил он, заметив, что Афина удивлена. – Это жестокая болезнь. Ты не представляешь, каково видеть, как твой ребенок понемногу угасает. Все, что я могу сделать для Розали, – это проводить с ней как можно больше времени и обеспечивать самый лучший медицинский уход. У нее часто случаются припадки, и ее нельзя оставлять одну. Няни присматривают за ней днем и ночью, а Мария часто привозит на виллу своих детей, чтобы у Розали была компания, хотя она не может ни играть, ни бегать. – Лука, тяжело вздохнув, посмотрел на сад. – Я верю, что здесь она счастлива. Она любит плакучую иву. Это дом моей дочери, – с нажимом произнес он. – Когда бабушка составляла свое проклятое завещание, она не думала о том, каким ударом станет для Розали потеря дома, в котором ей все знакомо и привычно. Я обязан сохранить виллу ради нее.

Афина проглотила комок в горле:

– Поэтому ты решил выполнить условия завещания и жениться?

Лука кивнул:

– Для меня не так важен пост председателя «Де Росси энтерпрайзес», да и запрещение использовать фамилию де Росси в дизайнерской марке не пугает. Я просто изменю название компании.

– Почему бабушка так хотела, чтобы ты женился?

– Она не одобряла мою репутацию плейбоя, которая, кстати говоря, преувеличена прессой. Но главное, бабушка Виолетта не любила меня, потому что я бастард. Думаю, своим завещанием она постаралась создать мне проблемы.

– Прости за то, что я наговорила, – промямлила она, выходя вместе с Лукой из сада. – Ну, про гарем. – Афина зарделась под его холодным взглядом. – Мама считает, что я сначала действую и только потом думаю, – с грустью сказала она.

– Ты ревновала меня?

Лука завороженно наблюдал за тем, как румянец, заливший щеки Афины, расползается по ее шее и спускается ниже, на кремовые полукружия грудей.

– Это было бы нелепо, – пробормотала Афина. – У нас номинальный брак.

С вершин гор донесся низкий раскат грома, и воздух наэлектризовался в преддверии бури.

– Он не обязательно должен быть номинальным, – откликнулся Лука.

Она уставилась на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

Афина сглотнула, увидев, в его волчьих глазах голодный блеск. Воздух между ними наэлектризовался.

– Ты знаешь, что я хочу тебя. Я дал тебе это понять в Лас-Вегасе. И ты хочешь меня, mia bella. Ты можешь отрицать это, но твое тело посылает совсем другой сигнал.

Проследив за направлением его взгляда, Афина опустила глаза и увидела, как ее соски провокационно приподнимают легкую ткань. Груди набухли, а огонь в глазах Луки зажег в ней ответное пламя. Она мечтала, чтобы он обнял ее и зацеловал до бесчувствия, но в то же время ей хотелось бежать как можно дальше.

– Неправда, – прошептала Афина.

– Правда.

Лука увидел в ее взгляде нерешительность и понял, что настала пора взять быка за рога. Он завладел губами Афины, собираясь целовать ее, пока она не капитулирует.

– Твое тело создано для удовольствия, – хрипло говорил Лука, проводя руками по ее телу, словно рисуя легкими штрихами плавный изгиб бедер, тонкую талию и полные груди. – Я не могу забыть тебя в той сексуальной прозрачной тряпице, которая была на тебе в Вегасе.