Не называй меня малышкой

– Артур или Адольф, точно не помню. Я, естественно, сказал, что ничем им не помешаю. И вообще – ухажеров у нее может быть море, а двоюродный брат только один, правильно? Ну вот, приехал, звоню в домофон, а она не открывает. Ладно, думаю, надо хотя бы вещи поставить в общем коридоре. Соседка впустила меня в тамбур, потянуло сквозняком, и дверь Анькиной квартиры распахнулась. Сестры дома не было, я решил, что она выскочила в магазин. Но она не появилась ни через час, ни на следующее утро. Так какие Анькины вещи вас интересуют? – безо всякого перехода спросил он.

– Не знаю, – растерялась я, – а что у вас есть?

Мужчина вышел из кухни и через минуту вернулся с коробкой из-под СВЧ-печи.

– Вот что осталось, многое пришлось отдать или выкинуть, – с сожалением произнес он.

Кирилл вывалил содержимое коробки на стол. Образовалась куча из сильно поношенных вещей, среди которых было даже нижнее белье. Комков выудил черную водолазку и протянул мне:

– Кажется, ваш размерчик.

Я посмотрела на рукава в «катышках».

– А кроме одежды, у вас что-нибудь есть? Мне бы хотелось, чтобы была память о подруге…

– Были кое-какие бумаги, даже письма. Не знаю, сохранились ли. Все-таки нелегко уберечь все в целости и сохранности, когда у тебя нет своего угла…

Причитая и жалуясь на жизнь, он принес прозрачную папку. В ней обнаружились какие-то рекламные проспекты, несколько школьных тетрадей, исписанных от руки, и страница текста на английском языке, отпечатанная на лазерном принтере. Я хотела рассмотреть бумаги поближе, однако Кирилл сгреб их обратно в папку и сказал:

– С вас три тысячи рублей за все.

– Побойтесь бога! – воскликнула я. – Три тысячи за какие-то рекламные проспекты? Да их бесплатно раздают у метро! Нехорошо наживаться на памяти сестры!

– Назовите вашу цену!

– Сто рублей, и то исключительно из теплого отношения к Ане.

– Это смешно! – фыркнул Комков. – Да вы посмотрите, здесь же глянцевая бумага! А шрифт какой крупный! Одной типографской краски ушло на тысячу целковых!

Я поняла, что торговаться он будет долго. Ради спасения Варвары я бы отдала требуемую сумму, но дело было в принципе. Во-первых, в бумагах может не оказаться ничего полезного. А во-вторых, провинциал и так незаконным образом сдает квартиру сестры! Поимел бы совесть!

В этот момент в прихожей раздался какой-то шорох.

– Давайте пятьсот рублей и забирайте бумаги! – прошипел Кирилл.

Я протянула купюру, он молниеносно убрал ее за пазуху и нацепил благостное выражение на физиономию.

– У нас гости? – раздался женский голос.

– Про квартиру в Царицыно – молчок! – свистящим шепотом приказал Комков и громко отозвался: – Да, дорогая! Зашла подруга моей бедной сестры Анны. К сожалению, ей уже пора уезжать в Москву.

На кухню вошла женщина. С первого взгляда она мне понравилась: трудовая лошадка, которая впряглась в воз проблем и безропотно его везет. Я сама недавно была такой же.

– Здравствуйте! – приветливо улыбнулась женщина. – Меня зовут Людмила.

– И меня Людмила! – обрадовалась я.

– Сегодня ужасно ходят электрички, я целый час мерзла на платформе, – весело сообщила Люда, ставя на пол сумки с продуктами.

Кирилл тут же кинулся к пакетам, вытащил палку колбасы, откусил. Женщина отобрала у него колбасу.

– Не кусочничай, сейчас будет ужин. Люда, вы поужинаете с нами?

– Ей пора уезжать в Москву, – повторил Комков.

– Это правда, – кивнула я, – у меня мало времени.

Тут хозяйка заметила на окне какой-то сверток. Она развернула пакет и вытащила оттуда новую мужскую рубашку и галстук. Посмотрела на ценники и присвистнула:

– Зачем тебе такая дорогая рубашка? А галстук? У тебя их уже сто штук.

У Кирилла забегали глазки:

– Завтра я иду на собеседование. Очень солидная компания, надо выглядеть достойно. Обещают большую зарплату.

– Здорово, – обрадовалась Людмила, – наконец-то ты будешь работать! Это надо отметить! Люда, может, хотя бы чаю с нами выпьете?

С каждой минутой Кирилл нравился мне все меньше и меньше. Мужик не работает, живет за счет женщины. Наличие квартиры в столице, которую он сдает втридорога, скрывает. О выигранном «вольво» тоже не собирается сообщать, и вряд ли потому, что хочет устроить Людмиле приятный сюрприз. Таких халявщиков надо учить.

– Чаю, пожалуй, выпью! – сказала я, не обращая внимания на недовольный взгляд Комкова.

Откусывая печенье «курабье», я вела с хозяйкой беседу. Выяснилось, что Людмила работает бухгалтером в Москве. Фирма расположена рядом с метро «Коломенская», в удачные дни дорога на работу занимает два часа.

– Почему бы вам, – спросила я, – не жить в столице? Ведь общественный транспорт ужасно изматывает!

Она махнула рукой:

– Снять квартиру? На какие шиши?

– Но ведь у Кирилла есть московская квартира, осталась от сестры. Около станции метро «Царицыно», как раз недалеко от вашей работы.

Она изумленно уставилась на спутника жизни.

– Дорогая, – заюлил тот, – я еще не вступил в права наследования, квартира мне не принадлежит.

Я гнула свое:

– Но ведь вы ее сдаете, а могли бы жить там сами.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

– Ты сдаешь квартиру?! И давно?!