Не небом едины

— С моей головой то же, что и с твоей, не в порядке. Нормальных людей в принципе в природе не существует, — заявила она и загоготала, — это я тебе, как психиатр, говорю, Плутошкин.

— Изольда, он Плутоний, восхитительная, завораживающая карликовая планета! — мечтательно произнесла любимая.

— То-то оно и видно, что карликовая, раз не сподобился нас найти до сих пор. Карлики они такие мелочные и мелкие, и трусливые.

Борзости у Гурьяновой было не занимать, но, видимо, это и спасло их с Ильинской на время от Липатова, за что я ей был чрезмерно благодарен, потому пропустил мимо ушей колкости и надменный тон в свой адрес.

— Изольда, я серьёзно, Липатов что-то сделал с тобой? Тебе нужна медицинская помощь? — участливо поинтересовался я, рассматривая себя в зеркале и с сожалением отмечая, что мне тоже не помешал бы осмотр травматолога.

— Этот козёл огрел меня по голове моим же графином с вином.

— Жалко вино, вкусное было. — нервно хихикнула Марта, чем меня приятно удивила.

— Какое вино, дамы? Вас спасать надо! — призвал я похищенных женщин к разуму.

Я слышал, как они бежали, запыхавшись, как завывал протяжно ветер, пробирая меня до мурашек, хотя я сидел в прогретой машине и мчал, мчал, неведомо куда.

— Что вокруг вас? — я посмотрел на карту навигатора, будто тот мог по волшебству определить, куда мне ехать.

— Что-что? Непроглядный, сука, лес мы видим со всех сторон. А держал нас этот Леопольд, ну я его кастрирую, на каком-то заброшенном заводе. — выругалась Изольда.

— Река?! Изи, смотри, вон река! — воскликнула светло Марта, и на душе у меня потеплело. Голос любимой действовал, как лечебный бальзам, возвращая мне силы, мужество и трезвость ума.

— Ильинская, едрит-Мадрид, какая река? Горная?! Доставай байдарки, пустимся вплавь. — хрипло возбранилась психиатр.

— Мне звонил твой муж. — прервал я истерику Изольды.

— Гурьянов? Зачем? — прошептала слезливо она и закашлялась. — Пока звала на помощь и на Липатова орала, голос ко всем чертям сорвала.

— Заканчивай с бесовщиной, — попросил я, — и он ищет тебя. А я последний, с кем ты говорила, прежде, чем пропала с радаров.

— Спасибо, спасибо тебе, Платон, — заверещала умильно в трубку Изольда, — раз он волнуется за меня, значит, простил. Передай ему, что я его любила и буду любить оттуда всегда.

— Эээ, психиатр Гурьянова, вы мне бросьте поминальные речи, — я сбавил скорость, чтобы перевести дыхание и ни в кого не врезаться на эмоциях, — мы вас вызволим. Я только не понял, как твой муж вышел на меня, если у тебя выключен телефон?

— Даниил же у меня следователь, ему отследить мои звонки ничего не стоило.

— Как следователь? — воодушевился я. — И он может определить ваше местоположение по номеру Липатова?

— Это вряд ли, — прогремел свирепо Леонид, и я затормозил, услышав душераздирающий женский крик и выстрел.

Глава 48

Нет, связь не прервалась, но что-то расслышать или понять из звуков, что доносились по телефону, было невозможно, потому что мобильный Липатова явно где-то валялся. Я слышал какое-то копошение и завывание. Но Марта с Изольдой подозрительно молчали, молчал и Леонид. Я вцепился дрожащими руками в руль и напряг слух. А потом раздалась очередь из нескольких выстрелов и сдавленный женский плач.

— Нет! Нет! Нет! Ты убил мою подругу! — заголосила Изольда. И у меня ухнуло сердце вниз, почти остановилось.

— А ну угомонись, — проговорил мелодично юный мужской, сторонний голос, — жива она.

— Кто ты такой? Что тебе от нас надо? Хочешь денег? Денег? У моего мужа есть. Он заплатит за меня. — верещала нервозно психиатр Гурьянова.

— Я Тихон. И веди себя впредь тихо. И не разводи сырость. — настоял повелительно незнакомец и будто обратился ко мне. — А ты поторопись, рохля, попу отсидишь. Тоже мне выискался волшебник.

Гудки протяжные, коварные гудки послышались в трубке. Звонок прервали.

В висках остро запульсировало, мысли в голове взвинченно слонялись и сменялись, одна наперекор другой. Адреналин с бешеной скоростью разгонялся по крови, с такой же бешеной скоростью, с какой я мчал по трассе за город, оставшись странным образом незамеченным бравыми служителями ГИБДД. Я ощутил неимоверный прилив сил и разрушающей меня изнутри энергии, требующей незамедлительного выхода из тела. Я выехал на обочину и заглушил двигатель, который гулко резонировал с биением моего сердца. Я отдышался и в первую секунду мучительно подумал, что опоздал. Я вышел из машины, хлопнув дверью: «Крушить — так крушить, ничего другого у меня не осталось. Некуда мне торопиться более. Рохля я. Всю попу отсидел в тепле машины.». Но пронизывающий ветер с первым морозным предвестником подступающей зимы остудил меня и остановил лихорадочный поток мыслей, заставив взглянуть на ситуацию трезво, насколько это было возможно. И я набрал того человека, которому пора было ввязаться в нашу с Мартой историю и помочь нам. Наконец-то я оказался готов прислушаться к советам Марьи Тимофеевны.

— Погоняла чаи? — спросил я холодно у ведуньи.

— Как раз угощаю Юрия Георгиевича своим травяным сбором. — ехидно ответила та.