Не нужна

Ирина Егоровна очнулась от грёз, когда на поповском дворе загорланили на всю окрестность бесчисленные матушкины петухи. «Никак уже вторые петухи кричат?» — подумала просвирня и взглянула на восход. Там край неба значительно побелел, а месяц и звёзды заметно потускнели. «Кажется, роса выпала? Пойти прилечь, сыро стало, — а там, что Бог даст!» — решила Ирина Егоровна и, с трудом поднявшись с приступки крыльца, побрела в избушку.

Истомлённая неотвязными думами о сыне, теперь, на заре, она скоро забылась крепким утренним сном.

III

Просвирне показалось, что она спала не более часа, когда в окно у её кровати раздался стук, и послышался знакомый голос соседки Авдотьи, каждое утро приходившей к Ирине Егоровне натаскать дров в печку, принести воды и, вообще, помочь по хозяйству.

— Вставайте скорее, матушка! — торопила её Авдотья. — Не вашего ли сынка Господь посылает? С пригорка на паре кто-то спускается! Я раза два к вам подходила, смотрю, а у вас всё занавеска висит, почиваете, значит, ну, я и не будила, думаю, можа опять ночь не спали…

— Ах, ты какая, право! — с досадой попеняла на неё просвирня, быстро поднимаясь с постели и видя, что стенные «ходики» показывают уже половину восьмого. — А я, как нарочно, так сладко заснула!..

— Чу, колоколец звенит! Уж никак в село въехали! — перебила её Авдотья, успевшая отворить с улицы незапертое окошко и отдёрнуть занавеску, через которую ворвалось в избушку просвирни ликующее летнее утро с ласково-тёплыми лучами солнца, с резким ароматом степных цветов и трав и щебетом птиц.

— Бегу, бегу! — ответила Ирина Егоровна, второпях застёгивая кофту и накидывая на голову платок. — Ах, грех-то какой: не успела и за околицу выйти встретить! — пожалела она, выйдя на крыльцо и жадно прислушиваясь к приближавшемуся колокольчику.

— Сюда, сюда едут! За церковь завернули! — радостно воскликнула следившая за экипажем Авдотья, прикрывая рукой глаза от солнца.

Экипаж обогнул церковную ограду и был весь на виду. В нём сверх ожидания просвирня разглядела не одного, а двух путников. Это так её поразило, что она не могла сдвинуться с места и в нерешительности осталась на последней приступке.

«Барыня, или барышня, какая-то… — недоумевала она. — В фуражке-то Вася. А это кто же такая? Попутчица, что ли его? Зачем же он её сюда-то везёт?»

Ямщик круто осадил лошадей перед просвирниным домиком. Однообразно дребезжавший колокольчик резким аккордом прервал свою песню и победоносно замолчал.

— Ну, мама, встречай гостей! — выскакивая из экипажа и обнимая окончательно растерявшуюся мать, весело воскликнул Вася.

— А это я тебе дочку привёз. Прошу любить да жаловать! — добавил он, вырываясь из объятий матери, чтобы помочь выбраться из экипажа жене.

— Ну, ну, так, держись за меня крепче; я вытащу тебя! — смеялся молодой человек, нежно обхватывая сильными руками как ребёнка молоденькую, хорошенькую шатенку и ставя её на землю.

— Ай-ай-ай, я совсем не могу стоять, — я ногу пересидела! — пожаловалась она с милой, капризной улыбкой.

— Ну, ничего, пройдёт! — успокоил её муж. — Опирайся на меня, Миля, я тебя доведу.

Ирина Егоровна смотрела на эту сцену, ничего не понимая, как оглушённая громом.

«Что такое? Наяву или во сне? Дочка… Миля…» — путалось у неё в голове.

— Вот, мама, полюбуйся, какую я себе жену-то выискал в Москве: хромую! — вывел Вася из столбняка мать этой шуткой.

— Уж вы меня извините, — глухим, прерывающимся от слёз голосом заговорила, наконец, Ирина Егоровна, — ведь я ничего не знала, а теперь придти в себя от изумления не могу!..

— Давайте же познакомимся! — ласково обратилась к ней подведённая Васей невестка, подставляя свои розовые щёчки для поцелуя. — А Васька противный меня всю дорогу дразнил, что вы — сердитая, и я страшно боялась сюда ехать!

Ирина Егоровна хотела улыбнуться в ответ, но это у неё не вышло, и вместо улыбки из груди её вырвались рыдания.

— О чём же вы плачете? — с наивным изумлением спросила Миля свекровь.

Вася сыновним инстинктом почувствовал, почему плачет мать, подошёл к ней и, ещё раз нежно обняв её, проговорил:

— Полно, мама, не надо плакать, пойдёмте лучше в дом!.. А-а, и ты здесь, Авдотья? Здравствуй, здравствуй! — поздоровался он, заметив давнишнюю слугу матери. — Помоги-ка, Авдотьюшка, ямщику вещи снести!

Когда просвирня и гости вошли в домик, Миля воскликнула, удивлённо всплеснув руками:

— Батюшки, какие крошечные комнатки, точно для кукол! Но, как чисто, хорошо здесь! А где же вы просвиры печёте? Ах, здесь! Это кухня? А где же мы спать будем? У вас нет тараканов? Я не могу спать там, где есть тараканы, — они так неприятно шуршат!.. — щебетала она, мигом обозрев всё помещение свекрови.

Молодой муж, следуя за женой по пятам, ловил каждое её замечание и восхищался ею, не спуская с неё восторженных глаз.

Ирина Егоровна покорно отвечала на вопросы и внимательно рассматривала изящную фигурку своей неожиданной невестки.