Не нужно обещаний

«Уважаемый мистер Рассел!

Здравствуйте. Меня зовут Элис Дорст, и я Ваша большая, большая поклонница. Я уверена, что Вы получаете тысячи писем, но это письмо совсем иное. Поэтому прошу Вас, пожалуйста, прочтите его.

Мне четырнадцать лет, и я учусь играть на кларнете. В моей школе есть специальная программа: ученики могут приглашать себе в наставники известных музыкантов. Поскольку я никого не знаю в музыкальном мире, то решила попросить вас, выдающегося кларнетиста, быть моим наставником.

Я начала заниматься по классу кларнета в начальной школе. Не смею надеяться, что мне удастся повторить Ваш подвиг и записать первый сольный альбом в четырнадцать лет. Но мне бы хотелось идти по Вашим стопам, стать профессиональным музыкантом, выпускать собственные альбомы; когда-нибудь, как и Вы, я бы хотела иметь собственную студию звукозаписи.

Я не буду злоупотреблять Вашим временем, оно у Вас ограничено. Обычно наставники отвечают по почте на вопросы своих учеников и дают свою оценку их записям на кассетах. Не могли бы Вы делать то же самое для меня? Очень прошу Вас.

С уважением, Элис Дорст.

P.S. Мне особенно нравится Ваш концерт „Прелюдии любви“. У меня от него бегут мурашки по коже».

Рональд Рассел смотрел на отпечатанный на машинке лист бумаги, который слегка дрожал в его длинных пальцах. Его пристальный взгляд был устремлен на последнюю строчку, приписанную от руки детским почерком, и он старался побороть душевное смятение, вызванное этой припиской. Черт возьми, где удалось ребенку услышать его «Прелюдии любви»?

— Что, еще один чудак? Мне казалось, я их всех отсортировала.

Рональд задумчиво посмотрел на свою секретаршу, Хелен Монтрей.

— Нет, ты прекрасно разбираешь мою почту. Это — просьба от одной школьницы стать ее музыкальным наставником. — Рональд досадливо хмыкнул: — Когда они перестанут считать меня поп-звездой?!

— Когда тебе надоест имидж обольстительного незаходящего светила, — съязвила Хелен.

Рассел отвел холеной рукой густую прядь каштановых волос, упавших на лоб. Пытаясь скрыть раздражение, он не удержался от продолжения разговора.

— Как я могу выглядеть светилом, поп-звездой? В последнее время у меня даже не было концертов! Что может привлекать меломанов в тридцатилетнем руководителе музыкальной корпорации? Я не сексапильный красавец, и у меня уже, кажется, стало появляться брюшко!

— Не кокетничай, — насмешливо сказала Хелен. — Помимо того, что сам ты выглядишь как кинозвезда, существуют твои музыкальные записи.

— Значит, мне пора прекратить записываться и заняться только бизнесом.

Хелен передернула плечами.

— Давай, займись бизнесом еще усерднее, только тогда нам придется частенько переезжать, чтобы укрыться от налогов.

— Кстати о переездах: ты уже акклиматизировалась в Филадельфии после Лондона? Где же лучше?

— Мне недостает более спокойного европейского ритма, — призналась девушка, — но в Соединенных Штатах есть свои прелести, и далеко не последняя из них — та великолепная квартира, которую ты для меня нашел. А как у тебя двигаются дела с поисками жилья?

— Медленно. Мне до смерти надоело жить на верхнем этаже, в квартире для гостей нашей фирмы. Я ищу хороший дом.

Тонко подведенные брови Хелен вопросительно поднялись:

— Значит, ты переезжаешь сюда окончательно?

— Да, я же говорил тебе. Теперь, когда наше европейское отделение работает нормально, я могу сосредоточиться на работе в Америке. Мне всегда этого хотелось!

— Я знаю, что в душе ты всегда был истинным американцем. — Хелен бросила взгляд на листок в пальцах шефа. — Что делать с этим письмом? Отослать обычный ответ и фотографию с автографом?

— Нет. Я сам им займусь.

Секретарь обиженно предложила:

— В таком случае, может быть, ты займешься и остальной почтой? — Она указала на переполненный лоток с входящей корреспонденцией. — Там есть даже парочка предложений руки и сердца, которые могут тебя заинтересовать.