Не нужно спешить

В этом тайном календаре Медников отметил, что все началось в конце прошлого года, с похорон тетки Варвары. Тогда Игорь остро почувствовал, что остался один.

Коми, приполярная Печора

Декабрь 2009

Тетку хоронили по деревенскому обряду многолюдно, хотя по столичным меркам скромно и скупо. Что Игорь привез – полный багажник – младшие родственницы строго прибрали по ларям, и на стол выставили только в обрез: много разномастной посуды, банки с квасом и ягодным морсом, миски с грибами и соленым огурцом, пироги. Пироги пекли по разным дворам разные хозяйки, и своим было видно, где чьи. Стулья принесли скопом из клуба, чтоб не собирать по домам.

Еще днем суровый старец скороговоркой отчитал заупокойное по старой книге: Большой Потребник здешние староверы доставали только по важным дням.

Тетку уложили в сосновый гроб лицом к образам, спеленав руки на груди.

Деревенские стояли плотным кругом, молча слушали, дети баловались у дверей.

Игорь вышел на двор, не дослушав. Постоял на декабрьском морозе, поглядел на совсем низкое северное солнце, тревожный оранжевый круг только добавил чувства потери и пустоты в сердце. Игорь мерил по-своему, и воспитавшую его тетку числил выше матери.

Большая старообрядческая деревня стояла в устье таежной речушки, которая в суровые зимы промерзала до дна. Вдоль реки в вечернем зимнем свете видны были три десятка ближних домов, а тех домов, что тянулись к лесу, уже и не видно почти на фоне черной стены елей. Только огоньки в окнах, да несколько фонарей рядом с почтой и у магазина.

Бормотание начетника было едва слышно за дверью. Пресвятая Госпоже Богородице, спаси мя, грешнаго раба Твоего. Старики ждали, что Медников отпоет с ними канон «за единоуспошего» по Псалтыри, как велит обряд, вместе с дальней теткиной родней и домочадцами.

На кладбище Игорь решил сходить сразу, как приехал. И пошел, прихватив широкую деревянную лопату и ящик с инструментом из машины. На кладбище – по-здешнему «могильник» – темным суриком на снегу выделялась земля у свежей могилы, которую вырыли для тетки еще до его приезда. Валялись какие-то нужные для похорон низкие чурбачки. Рядом над старой могилой деда косо торчал восьмиконечный крест. Медников постоял молча, покрутил головой, зачем-то определяя стороны света. Померла, подумал глухо. «Померла», – вслух произнес он, пробуя слово на вкус. Плохо дело. Так больно и тоскливо уже давно не было. Только необъяснимое чувство вины и сухая пустота за грудиной. Он присел на чурбак, стянул шапку, потер снегом лицо.

Вынул из кармана помятый на краях желтый лист из тетради в клеточку.

Завещание тетки Варвары Ильиничны было коротким и суровым: все имение в общину, книги в дар старшему наставнику лично в руки, дом общине под молельную. Баньку у реки – под общую омывальную избу для больных и рожениц.

Подпись полная, с отчеством. Дата – задолго до кончины, за полгода. Написано крупным, красивым четким почерком. Фиолетовыми чернилами. Откуда только взяла? Таких уже сто лет не делают.

Ниже на листке была приписка для Игоря – отдельно, чтобы можно было оторвать, поскольку касалось его одного.

«Теперь один управляйся. Сестре помогай, больше некому. Слушай сестру, с годами займет мое место. Возьмут сомнения, сначала сам реши, потом иди к духовному наставнику. Однако же разумей, с кем советоваться, а кому советовать.

Только в смертном случае слушай наставника. Дар береги. Судьба тебе назначена тяжкая, да Бог милостив. А тебе мое благословение, Государь мой».

Никаких связных слов на ум не приходило. Вот так, значит, Варвара Ильинична.

Больше не увидимся. Никто не скажет строго «государь мой», как в детстве, выговаривая за проказы. Он поднялся, поправил руками дедов крест на старой могиле, постоял. Потом взялся за лопату и стал без спешки расчищать от снега широкую тропу, от самой дороги прямо к свежей могиле.

Постоял еще, придумывая себе какое-нибудь дело. Не придумал. Пресвятая Госпоже Богородице, спаси меня, грешного раба Твоего. Глянул на пустую могилу, натянул шапку пониже и, собрав инструмент, пошел к заснеженной деревне.

Сразу завтра же и уеду. Посижу, сколько надо, чтоб не обидеть, и уеду. И оправдание есть – 400 верст по зимнику до Ухты, все поймут. А может, правильно и поймут. Тоже не беда. Со стариками посижу, а после похорон за руль.

По дороге прикинул – на полусорочницу и на сороковой день приехать не сможет.

Надо объяснить, пусть поминают без него. А вот на годину в будущем декабре приеду обязательно.

Медников рассчитывал на своего водителя просто в силу привычки везде подстраховываться и готовить запасные варианты, хотя в душе больше полагался на себя. Его джип с полными канистрами стоял за сараем, чтоб не мозолить народу глаза. Машина готова. Если не расслабляться, за сутки будем в Москве.

Глава 2. Май

Начало мая 2010

Москва