Не нужны

– Вставай, вставай! – кричал кто-то вдалеке, и так было приятно, что эти слова относятся не ко мне, а к кому-нибудь там, на другом краю земли. А я могу по-прежнему лежать в темноте, не чувствуя ни рук, ни ног, и слушать далекий испуганный голос, чем-то даже знакомый. Ну, да, слегка похожий на…

Матрешка?!

Что-то больно хлестнуло меня по щеке. Голос сразу приблизился. Оказывается, он бренчал над самым ухом.

– Ну, вставай же ты! Они идут!

Я открыл глаза и сел. От этого мало что изменилось, меня по-прежнему окружала чернильная непроницаемая гуща.

– Кто идет?! Где?

– Да вон же!

Мокрые пальцы вцепились мне в уши и так резко крутанули голову, что я чуть снова не отключился. В глазах вспыхнули оранжевые искры. Хотя… Кажется, это не у меня в глазах. Это у них.

Врать не буду, струхнул. Да и кого не прохватит морозом вдоль позвонков, когда из пещерной тьмы кинутся этакие волчьи светляки?

Я кое-как, хватаясь за воздух, поднялся на ноги и тут же треснулся макушкой о какую-то железяку – в темноте гулко раскатилось эхо.

– Осторожно, здесь перила! – прошипела Матрешка.

Ничего не скажешь, умеет вовремя предупредить.

Огни быстро приближались, где-то звякнуло, скребануло острым по железу, гукнул, просев под чьей-то тяжестью, металлический лист настила.

– Где фонарь? – прохрипел я.

– Тут, – доложила Матрешка. – А что?

– Где тут?! Включай скорее!

– Так ведь заметят нас!

Я метнулся на голос, ухватил ее за плечи, вырвал из рук фонарь.

– Дура! Давно заметили!

Желтый круг света сначала уперся в лестничный пролет, круто уходящий вверх, потом в закопченную стену шахты и, наконец, нырнул в темный проем. И сейчас же мерцавшие там огоньки превратились в людей с факелами…