Не обещай себя другим

– Ладно. – Это было сказано громким шепотом. Мама уселась на берегу, скрестив ноги. Она выдернула тростинку и принялась жевать ее конец. Потом пристроила ее себе в волосы. Поерзала, вытащила тростинку и швырнула ее в пруд.

– Ну и скукота, – театрально вздохнула она. – Пошли лучше к ручью.

Ян опустил камеру и взглянул на маму, которая больше не была его мамой. Сара не стала бы жевать тростинку и украшать ею прическу. А вот Билли запросто.

Билли, судя по всему, был восьмилетним мальчишкой, раз и навсегда застрявшим в этом возрасте. Вел он себя так, как вел бы надоедливый младший братец. Появился Билли после того, как пару лет назад Джеки бросила Яна на обочине дороги. Ян подслушал однажды, как родители обсуждали визит мамы к психиатру. Доктор считал, что с помощью Билли мама пыталась справиться с чувством вины за тот случай на дороге. Сознание ее расщепилось еще больше, и на свет появился Билли. От Яна не укрылось, что чем меньше он встречался с друзьями, тем чаще возникал Билли. Должно быть, мама подсознательно чувствовала, что сыну нужен товарищ.

Яну нравилось играть с Билли, если не считать тех случаев, когда он шел встречаться с друзьями, а Билли пытался увязаться следом. Вот это было бы и правда странно!

Билли вскочил и бросился прочь. Лягушка снова вынырнула из пруда. Чудесно. Только Ян сделал снимок, как откуда-то раздался громкий всплеск. Ян повернулся и обомлел.

– Билли, что ты делаешь?

Его мама стояла в центре неглубокого прудика. Вода как раз доходила ей до бедер. Скользя ладонями по воде, она мурлыкала какую-то мелодию. Красота напева никак не сочеталась с той мутной взвесью, которая кружила у маминых ног.

Ян брезгливо сморщился. Это был утиный пруд. Утки плавали в нем, ели и испражнялись прямо в воду. Даже Ян не рискнул бы забраться туда. Лишь раз он окунулся в эту большую лужу, и то когда Маршалл толкнул его. От промокшей одежды воняло так, что Ян тут же бросился к дому – мыться.

И все же, несмотря на всю эту грязь, мама выглядела до странности безмятежной. И очень красивой. Билли исчез, уступив место Саре. Она стояла, подняв голову вверх, и солнце искрилось на ее длинных волосах. Она все так же негромко напевала что-то.

Ян поднял камеру и взглянул в объектив. Ему хотелось запечатлеть маму такой – прекрасной и умиротворенной. Щелчок затвора нарушил тишину. Мама вздрогнула. Взгляд ее упал на выпачканные в грязи руки.

– Фу! – Она резко развернулась и взглянула на Яна. На лице ее читалось то же отвращение, какое сам он испытывал пару минут назад. Но тут она заметила кое-что еще. Фотокамеру. Скрипнув зубами, она выбралась из водной жижи и подошла вплотную к Яну. Дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди, с юбки текла вода.

Джеки.

Ян и сам не знал, что подтолкнуло его сделать еще один снимок. Должно быть, пугающая разница между его мамой и Джеки. Ему захотелось уловить этот переход. Не стоило, однако, испытывать судьбу. От удара камера вылетела у него из рук, а щеку будто обожгло огнем.

– Ты швырнула мою камеру. – Ян смотрел на фотоаппарат, который валялся на земле.

– Буду рада, если она сломается. – Джеки принялась лихорадочно выжимать мокрый подол. – Фу, какая мерзость! Какое сегодня число?

Ян, онемевший от удара, продолжал молча смотреть на нее.

Джеки схватила его за руку, и Ян зашипел от боли.

– Ты что, не слышал? Какое сегодня число?

– Да пошла ты… – Голос наконец-то вернулся к нему. Если бы мама слышала Яна сейчас, ему бы точно промыли рот с мылом.

Отпихнув его, Джеки бросилась к дому.

Ян поднял с земли фотоаппарат. Он внимательно осмотрел его, а затем щелкнул затвором. Слава богу, камера не пострадала.

Он повернулся к дому в тот самый момент, когда Джеки рванула на себя заднюю дверь. Родители запретили ему фотографировать Джеки: она была слишком опасна. Слишком непредсказуема. Она часами могла бродить по дому, будто загнанное в клетку животное, или же срывалась и уезжала бог знает куда. Джеки ни разу не сказала ему, куда. К Яну она относилась не как к сыну, а как к младшему брату. Да и он привык видеть в ней не мать, а сестру, от которой только и жди неприятностей.

Но Ян понимал: если он хочет стать фотожурналистом, нельзя идти на поводу у своих страхов.

За кружевными занавесками в спальне родителей метнулась тень. Значит, Джеки сейчас там. Ян тоже поспешил к дому. Уже на пороге он услышал звон стекла. Сверху доносился грохот: Джеки, похоже, рылась в ящиках и шкафах. Перепрыгивая через ступеньку, Ян бросился в спальню. Там уже царил разгром. Мамина одежда в беспорядке валялась на полу. Здесь же лежали отцовские футболки. Промокшая одежда кучкой громоздилась у двери – Джеки успела переодеться в джинсы и рубашку.

Распахнув шкаф, она лихорадочно рылась в карманах маминых платьев.

– Что ты делаешь? – Ян вцепился в камеру, будто в спасательный якорь.

Джеки отбросила волосы назад.

– Где ключи от машины?

– Не знаю. – Ян сделал пару шагов. За пять минут Джеки разнесла комнату не хуже какого-нибудь торнадо. Щелк. Новый снимок.