Не обещай (СИ)

Вот правда — больно до слез и я реву. Реву, как плачут от внезапной, неожиданной, несправедливой боли — там, головой удариться об угол шкафа или с разбегу в столб влететь, да так, чтоб искры из глаз.

Миха здоровый, выше меня на двадцать сантиметров и — говори про него, что хочешь, но он — сильная сволочь. Он вполне способен хватнуть меня одной правой, стиснуть и шмякнуть оземь, как одну из своих дорогущих долбаных теннисных ракеток, какие после очередного неудачного матча раздалбывал со психа прямо на корте.

Плевать — мне хочется дать ему ответный, полезть с ним драться, пусть даже он сомнет меня и отколотит так, что мало не покажется.

Но я не успеваю: в этот момент из прихожей, как мне кажется, с ревом — хотя, наверное, молча — на него набрасывается… Рик?..

Да, Рик.

Миха не ожидал появления «свидетелей» резкой и гадкой вспышки его спонтанного гнева. Или вообще каких-либо еще участников «мероприятия». Он не знал, что у меня, оказывается, «еще кто-то есть». До этого момента я и сама этого не знала и ничего не ждала — наоборот, готовилась к одиночным зареванным разборкам с ним.

Миха на мгновение застывает, сопоставляет одно с другим, морщит нос. Это запоздалый довесок к его негодованию или его просто окончательно выбешивает запах курева, источник которого он только что распознал.

В таком образе его своей лапой смазывает с кадра Рик (ведь не ушел, паразит… или не паразит).

Даром что высокий, Миха грохается на пол, вскакивает на ноги, пощупывая челюсть — Рик хорошенько его долбанул — и пытается схватить Рика за отворот куртки, но Рик это предвидел, хватает его прежде и вмазывает ему снова. Второй не заваливает Миху, но Рик накидывает ему еще пару — в нос… в зубы, прежде чем у Михи вообще получается ударить. До того, как они начинают уже нормально кепаться в спаринге, мне видно их друг напротив друга: Рик немного приземистей и коренастей, хотя я изначально считала его высоким и худощавым. Или это Миха так схуднул.

Миха снова повален на пол, стонет от боли и, кажется, подустал с непривычки. Наверно, интересное это зрелище — как они возят друг друга по полу, измазываясь в кровавых соплях Михи. Верней, кажется, это Рик его возит. Не знаю — у меня все плывет перед глазами, и вижу я плохо. Соображаю тоже.

У меня трясутся губы, руки. Даже коленки — и те трясутся. Хуже того, я чувствую, что внутренне вся расклеилась, ни на что не гожусь, а ведь только что сама собиралась устраивать Михе бойцовский клуб. Полагаю, кого никогда не били, тому не понять, каково мне сейчас.

А Миха, кажется, нормально огребает от своего оппонента. Рик, сам уже слегка помятый, в кровоподтеках, но абсолютно бодрый и злой, кажется, не чувствует боли даже, когда ему дают по носу: с рутинированной легкостью «накидывает» левой. Как будто кастет у него там зажат, подмечаю, из трясучечных колыханий постепенно погружаясь в анестетическое отупение. Да Миха, сам не то, чтобы непривычный к боли, и не должен был бы так под ними корчиться — невольно, но неуправляемо.

В конце концов Рик поднимает за шкиряк расквашенного, обмякшего, покряхтывающего Миху — теперь кажется, что они одного роста — тычет им в мою сторону и рычит:

— Прощения проси, падла… отпущу…

«Материт» его на берлинском наречии и без акцента. Непривычно слышать, как Рик на нем разговаривает.

Миха о чем-то кашляет. Непонятно, извинения это передо мной или ругательства в адрес Рика, меня или нас обоих.

Затем оба исчезают с моего поля зрения. Может, стукают друг друга дальше на лестничной площадке, достукивают на улице — мне не слышно. Не слышу, спускает ли Рик с лестницы Миху и заставляет ли извиниться.

***

Глоссарик

Истсайдская галерея или Ист Сайд Гэлери — East Side Gallery, постоянная художественная галерея под открытым небом в Берлине, в районе Фридрихсхайн, представляющая собой самый большой сохранившийся участок Берлинской стены

***

Это была ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ — Матч-пойнт. А ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ будет называться "Ремонтные работы".

Вот вам небольшой отрывок:

За окном, будто вспомнив, снова взвывают сирены. Видно, сегодня из-за чего-то особенно остро взорвало инцидентность или они эвакуируют Миху. Или обоих… нет, это вряд ли.

— Вот ты поросенок — я так понимаю, ты завязла в ремонте и не приедешь… — пеняет мне сотка голосом Рози.

Завязла. А ведь работы тут на полчаса, думаю в окружении ремонтного бардака в спальне.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Ремонтные работы

За окном, будто вспомнив, снова взвывают сирены. Видно, сегодня из-за чего-то особенно остро взорвало инцидентность. Или они эвакуируют Миху. Или обоих… нет, это вряд ли.

— Вот ты поросенок — я так понимаю, ты завязла в ремонте и не приедешь… — пеняет мне сотка голосом Рози.

Завязла. А ведь работы тут на полчаса, думаю в окружении ремонтного бардака в спальне.