Не обольщайся!

И отвел глаза, но перед этим я успела рассмотреть в них и вину, и сожаление, и какой-то неприкрытый страх.

— Спасибо, — сорвалось с уст, и я сама не поняла, за что именно благодарю: за спокойное утро, вкусную еду, за то, что защитил тогда, или за то, что выбрал на церемонии, или за то, что во многом благодаря ему произошедшее на алтаре осталось в памяти приятным жарким воспоминанием.

— Не стоит благодарности. Я защищал свое, — немного грубо ответил мужчина и улыбнулся.

Открыто. Призывно. Так что мне срочно захотелось коснуться своими губами его губ.

Чувствуя, как снова обжигает прильнувшая кровь щеки, разозлилась. Откуда-то подул ветерок, а вода из стоящего кувшина плеснула в лицо — охлаждая. Глядя на мокрую меня, мужчина рассмеялся, но так тепло, что я даже не обиделась, протянул салфетку.

— Ты — чудо, — заявил он мне, стоило только утихнуть моему смеху и, встав рядом со мной, легко поцеловал в макушку.

А я поймала себя на том, что непривычно легко и свободно чувствую себя с Себастианом. Не боюсь и не опасаюсь, как остальных мужчин. Даже Джея я опасалась. Нет, не боялась, зная, что вреда он мне не причинит, но все равно была в постоянном напряжении, ожидая того, что он меня прогонит или высмеет. С Себастианом же этого страха не было, и я безумно радовалась тому, что могу быть настоящей, а не корчить из себя необразованную дурочку. Только сейчас я поняла, что все эти годы мне не хватало простого человеческого общения. Того, кто пошутит рядом со мной, того, кто выслушает и не посмотрит потом осуждающе. Мир, казалось, сузился до нас двоих, и это не давило, не пугало. Впервые мне хотелось, чтобы так было всегда.

После завтрака Себастиан предложил мне позаниматься магией:

— Нужно тренировать контроль. Твои всплески при ком-то постороннем породят массу вопросов. И если об этом узнают старейшие, моей власти не хватит, чтобы тебя защитить. Рейндал и Бренден, конечно, тоже вступятся, но даже втроем мы не выстоим против власти Совета.

Думать хоть как-то об оставшихся выбравших, мне не хотелось, поэтому я покачала головой, отгоняя на задворки сознания воспоминание об этих мужьях.

— Зачем Совету простая эйри? — считая, что мужчина преувеличивает опасность, спросила я.

— Простая не зачем. Только, Мири, я впервые слышу о способности собирать магию. Причем так, что я не ощущаю потери. Мой резерв вопреки этому стал больше, словно ты не просто взяла часть моей силы, но и подпитала, дополнила своей.

В голове всплыл разговор няни с моей старшей сестрой, когда та через три месяца после замужества проездом оказалась в замке:

— Почему они раз забрав магию, приходят снова и снова? Зачем им постоянные любовницы, которых обязаны предоставлять в любом замке? — расстроенно спрашивала Санисэль мою Лису.

Три минувших с нашей последней встречи месяца изменили сестру. Грустный взгляд, усталые круги под глазами, но больше всего меня пугало, как она вздрагивала каждый раз, слыша голос или шаги мужа, а когда он появлялся в одной с ней комнате, лицо Сани застывало, превращаясь в безжизненную маску, как будто он, как пиявка, высасывал из нее жизнь.

— Потому что женщины для них всего лишь батарейка, — с горечью кинула няня незнакомое мне слово и тут же пояснила. — Во время акта мужчины получают от женщин энергию, это увеличивает их резерв магии.

— Это можно как-то изменить?

— Не знаю. Я пока не нашла способ.

И сейчас, когда Себастиан признался в увеличении своего резерва, этот разговор всплыл в памяти так, словно и не прошло больше десятка лет. Задумчиво кивнула, принимая решение, не посвящать в это воспоминание мужа. Чем меньше про меня знают, тем больше шансов выбраться живой — этот принцип так часто выручал меня, что изменить ему сейчас в незнакомом и таком враждебном мире было сложно.

Мужчина же что-то заметил, словно почувствовал недоговоренность, но настаивать не стал. Усадил меня на кровать, взял в свои руки мои ладошки, и попросил закрыть глаза.