Не обольщайся!

Монстр затих полностью, утратив людские черты, а потом неожиданно подскочил и громко рыча, набросился на стоящего рядом зора, разрывая того на части. Зоры повинуясь приказу своей госпожи, вступили в бой, и вскоре все было кончено, лишь кровавые ошметки двух монстров на стене, напоминали о том, что произошло несколько мгновений назад.

Рядом упал второй, выгибаясь, начиная превращение. Старуха закричала, требуя убить и его, но мужчины растерянно мешкали. И когда она попыталась убить еще не прошедшего трансформацию воина, Брен ее перехватил, удерживая.

— Мариссиль, успокой его. Прикажи ему остановится, — потребовала вдруг абсолютно спокойная зея, кивая на окруженного мужчинами монстра. — Он должен тебя повиноваться.

— Он не подчиняется, мама, — заплакала девушка.

Пока они разговаривали, мужчины не медлили и спеленали преображающегося воина цепями, и оставили в окружении других зоров.

— Печать. Что вы с Ирджини сделали с печатью? — накинулась на меня зея.

— Я хотела стереть символ превращения, но не успела, — призналась я запоздало, подходя ближе и смотря на символы.

Если бы у них была инструкция к печатям, никаких бы проблем не было, а так сплошные ошибки от незнания и скрытности.

— Что ж поздравляю, у нас будет куча озлобленных диких тварей, вместо…

— Послушных рабов, — хмыкнула я. — Почему вы так быстро стареете? Кто подпитывал вас? — резко задаю я вопрос, который мне кажется важным.

Испуганно и трусливо бегаю старческие глаза, но ответа нет.

— Почему ваша стена делает мужчин монстрами, а женщин бесплодными? — это то, что не дает мне покоя, разное направление действий.

— Потому что та, что ее ставила, так захотела. Наказать мужчин, за смерть своей дочери.

— И наказала всех. И мужчин, и своих же дочерей. Вы ведь знаете, что Мариссиль и Ирджини уготовано в вашем мире? Неужели хотите, чтобы все осталось как прежде. Пожелаете своим дочерям вашей жизни?

Та посмотрела на заплаканное лицо дочери и бессильно покачала головой.

— Ты права. Не хочу. Не хочу, чтобы их первый мужчина стал монстром, чтобы они жили, не зная любви, чтобы им пришлось убивать нарождённых сыновей ради силы.

— Убивать? — переспросила, но старуха лишь покачала головой, кидая быстрый взгляд на заплаканную дочь, и я замолчала, принимая ответ: некоторых вещей лучше не знать.

— Стену мы разрушили, но превращение все равно происходит. Почему? И почему только двое?

— Не знаю. Эти знания доступны только высшей зее. Именно она воздвигла стену.

— И она еще жива? — удивилась я, но старуха лишь качнула головой.

Мужчина в черном содрогнулся, и по его телу прошла первая волна предшественница изменений.

— Свяжите меня, — приказал он, и мои мужья выполнили его приказ.

Хорошо, что цепь, на которой висел кристалл, длинная и прочная, а Джей запросто плавит ее звенья.

— И меня, — вдруг сказал Брен, а Себастиан и Джей лишь кивнули.

Молча, мои мужья тоже приковали друг дружку к алтарю, и только Джею никак не удавалось соединить последнее звено:

— Сделай это, Мири, — попросил о помощи Джей, показывая, как нужно соединить звенья.

— Ты сможешь, лучик, — подбодрил Себастиан.

— Это бессмысленно, — чуть не плача пробормотала я, зорко отслеживая их малейшие движения. — Мы все равно умрем тут.

— Но не от нашей руки, малышка, — пробормотал Брен.

Я ничего не ответила. Промолчала, потому что одно слово, и я сорвусь в истерику, как та старуха, с которой свела нас судьба.

— Где мы можем найти вашу высшую зею? — спросила я, подползая к ней.

— Ты еще не поняла? Мы не выберемся отсюда. Все умрем здесь. И не потому, что мы погребены под толщей земли, не потому, что силы твоих мужей иссякли, а ты сама не можешь ничего, кроме как подпитывать мужчин, и даже не потому, что мне осталось немного, а с моим последним вздохом эти зоры, которых ты не дала убить, разорвут вас на части, — злобно торжествуя, пробормотала старуха.

— И чему вы радуетесь? Ваша дочь тоже умрет вместе со мной, — напомнила я этой чокнутой, но та лишь громче захохотала.

Может телам они, и возвращали молодость, а вот с мозгами точно выходила заминка.

«Мири, — слабо позвал Слава, и я тут же откликнулась, готовая внимать, — Есть шанс, что если твой круг закрыть еще магами тьмы и света, то…»

«Нет, — перебила я своего защитника. — Я тебе, что …, - от возмущения у меня даже сравнения не нашлось, — Лучше расскажи все-таки, кто ты».

«Там, откуда ты пришла, меня иногда называли даймоний — божественная частичка. Но в не магическом мире мои силы были слабы, а тут напитанный твоей магией, я бы смог …».

«Но почему ты со мной?»

«Потому что это твое наследие. Сила твоего рода».

«И Лисы?»

«Нет. Это сила твоего отца».

«Он жив?» — почему-то вдруг стало так интересно задать этот вопрос о родителях, которых я не видела.

«Нет. Он бы ни за что не позволил забрать тебя. Только с его смертью защита спала, а я был так слаб, что все, что смог это не позволить магу получить тебя».

«А Лиса?»

Но ответа на этот вопрос я уже не услышала, потому что то, чего я боялась и о чем старалась не думать, все же произошло. Трансформация у мужчин началась одновременно.

«Почему?» — мысленно взвыла я.