Не обожгись цветком папоротника (СИ)

А когда почти поравнялись, от коровы внимания не прибавилось, а вот Лябзя застыла с разинутым ртом и прижатыми к груди руками.

— Не бойся, тётка Лябзя, это я, а не мой неуспокоенный дух, — засмеялась Хыля.

Но Лябзю это не особо взбодрило.

Хыля остановилась. Происходящее перестало её забавлять. Если дела так и дальше пойдут, можно и домой не попасть. Каждому встречному и поперечному придётся доказывать, что она не призрак.

Впервые подумала, что, может, было бы лучше вечером домой вернуться, в сумерках, но вспомнила, что сам волхв так распорядился. И время выбрал, и одежду, и научил, что сказать, когда чужие спрашивать начнут. Одной Тише разрешил рассказать всё, как было. Вот только Ярине едва не проговорилась, от радости.

— Да не бойся ты, тётка Лябзя, это я.

— А как же ты…, - Лябзя не смогла высказать свою мысль до конца и молча указала на ноги.

— Колдовство было. Но теперь всё прошло. Вот от волхва иду, он мне помог, пока все были на покосе. Теперь и я могу ходить.

Колдовство! Не, ну это понятно с самого начала было. И Кисеиха то же говорила. Вот только чудно, что Хыля смогла от него избавиться. Нечасто так случается. Лябзя почувствовала, что рада. Так рада, что глаза защипали и горло сжалось.

Девочка улыбнулась тётке и побрела дальше. Но не таковская эта тётка, чтобы пропустить самое интересное. Даже не оглянулась на свою корову, хотя, правду сказать, никуда она не денется эта корова, до стада дойдёт, цела будет, повернулась и вместе с Хылей пошла в село.

А в селе Хыля поняла, насколько полезной оказалась эта неожиданная попутчица. Потому что все многочисленные объяснения добровольно на себя взяла тётка Лябзя.

Шли они вдвоём по селу: медленно и чуть вперевалочку Хыля, а рядом также медленно и тоже, почему-то немного вперевалочку тётка Лябзя, переживая, как бы девочка не споткнулась и готовая тут же кинуться ей на помощь. А на улицах народу не сказать, что полно, это потом уже ребятишки помчались по всем дворам оповещать население, а сначала было не очень много. И сперва Лябзя успевала втолковать ошеломлённым односельчанам каждому в отдельности, что произошло. Но на подходе к Хылиному дому толпа стала такой, что Лябзя решилась прокричать сразу всем:

— Радость у нас в селе. Великая радость. Такого не помнят, наверное, даже старики. Девочка пошла. Сколько лет ползала, а нынче пошла, — Лябзя остановилась на несколько минут, пытаясь точнее посчитать, сколько лет прошло, но народ зашумел. Поэтому она решила не отвлекаться пока на второстепенное.

— Эта какая же паскуда такое сделала с девочкой? Ведьма! Но теперь колдовство ушло от Хыли. Но оно вернётся. Уж я-то знаю!! Худо будет той, кто навёл тогда порчу. Потому как вернётся оно к хозяйке и ударит её! — Пыря почувствовала, что разошлась, но остановиться уже не могла. А народ замер, слушает. И непонятно, почему в такой жаркий день многих стала пробирать дрожь.

Выскочил Кисей, Кисеиха, Калина и остальная многочисленная родня. Кто плачет, кто обнимается, кто в ноги к Хыле упал и встать не может. Потом опомнились, раскрыли настежь ворота, расступились. И впервые за долгие годы Хыля медленно вошла в них. Домой.

Долго народ ещё не расходился, стоял, дивовался.

А Лябзя пошла к Русе. Медленно шла по её высокому берегу, вниз по реке, любуясь солнечными зелёными далями, слушая радостные песни птиц. Когда остался далеко позади Берёзовый Кут, остановилась, вытащила из-за пазухи кубышку, положила её на толстый ивовый ствол, что клонился горизонтально к самой воде и ахнула по кубышке камнем изо всей моченьки. Брызнули осколки кубышки, брызнуло зелье в разные стороны. Смахнула Лябзя в воду всё, что осталось на стволе и пошла домой.

95

Еремей молчал всю дорогу. Не гадал о том, куда ведут его эти люди, не думал, что ждёт его впереди. Сейчас не это его интересовало. Перед мысленным взором стояли скользящие с глинистого берега Василисины следы, чёрная неподвижная вода и палка, лежащая на её поверхности. Жуткий лесной рассказ, финал которого неизвестен. Но то, что случилось, уже произошло, и он ничего не сможет поправить. Оставалось ждать. Скоро он узнает. Вот только хочет ли он знать?

С надеждой смотрел на дорогу. Может, увидит какой-нибудь знак? Не увидел.

Неприятно потянуло гарью. Вскоре открылась неприглядная картина. На поляне несколько мужчин разбирали остатки сгоревших полуземлянок. Над руинами ещё вился дымок.

«Ночью случилось, — подумал Еремей. — Сразу несколько хат. Но это неудивительно, сейчас жара. Удивительно, как ещё лес не загорелся!».

Но далее, за одной из хат, прямо на земле лежали тела. Много, может, десяток. Женщины плакали над ними, выполняя печальный ритуал. Цепким взглядом поискал тело той, которую ни за что не хотел бы тут обнаружить. Нет, всё мужики.

«Неужели сгорели? Как же так, ведь не дети малые».

Мельком увидел раны.

«Или тут битва была?»

Вожак не стал останавливаться, сразу направился в добротную высокую полуземлянку, огонь которой не коснулся. Так же, как и нескольких других.