Не один дома

– Информацию… – сказал Дэниэл. – Смерть моих жены и детей – это всего лишь информация?

– Дэниэл, пойми, – спокойно сказал Брукс, – это произошло уже полгода назад. Твоих родных нет. Как тебе жить после этого – зависит только от тебя. Верный выход – принять, осознать, смириться и жить дальше.

– А неправильный – это вернуться в дом к сыну и ждать возвращения жены и дочки? – спросил Дэниэл.

– Вот видишь, ты можешь здраво рассуждать, – сказал ему доктор.

Дэниэл заплакал, Лиза пыталась держаться, но у нее это не особо выходило.

– Как же так? Как такое возможно? Это все из-за меня… из-за меня….

– Дэнни, – ласково спросила Лиза, – ты еще что-нибудь вспомнил?

– Что я должен был вспомнить?

Лиза печально взглянула на Брукса.

– Поехали домой, Дэнни. Нам ведь можно домой, доктор Брукс?

Брукс утвердительно кивнул и молча пошел к своей машине. Лиза помогла брату подняться и повела его к выходу с кладбища. Дэниэл шел медленно, не желая уходить. Перед выходом он оглянулся и ужаснулся, но не стал подавать вида: позади у каменных надгробий стояла Рита спиной к нему и с головой, повернутой на 180 градусов. Рядом с ней по левую сторону стоял Макс с опущенной левой рукой, а по правую – Молли в сиреневом пальто, с заколкой-стрекозой в черных кудрях, на которых засохла кровь.

По дороге домой Дэниэл не произнес ни слова. Он думал о последних событиях, которые происходили с ним в доме. Булочки с корицей, творожные кексы: он взглянул на свою левую руку и вспомнил, как она болела на утро после появления этой выпечки. Это он сам вымешивал вручную тесто по ночам, после чего сросшиеся кости начинали на утро ныть. Удивление водителя школьного автобуса, когда Дэниэл попросил его останавливаться у их дома, стало объяснимым – останавливаться было не для кого, и водитель, и дети в автобусе знали это. Нескончаемый поток книжек, которые были оплачены с его карты, но которые он не помнил, как читал, однако знал сюжет каждой из них. Все стало понятным: впуская в свое сознание Макса, Дэниэл читал их ночами, а потом долго не мог проснуться утром. Все сходилось. Да, он свихнулся. Но, если он это осознал, почему несколько минут назад Рита с детьми снова предстали перед ним? И даже не во сне. Нет, он не хотел в психушку. Возможно ли обмануть Брукса, убедив его, что ты здоров? Остаться дома наедине со своим сумасшествием, продолжать по ночам глазами сына читать книги, а руками жены выпекать творожные кексы, избегая при этом зеркал? Возможно ли вернуться к работе, чтобы отвлечься от всего и оправиться, насколько это вообще предоставляется возможным? Его семья уже полгода лежит в земле. Его любимая жена. Что Лиза сказала – Рита была беременной? Дэниэл не знал этого. Никто не знал, кроме Риты. Он чувствовал себя последним подонком. Своей похотью он убил жену и троих своих детей, в том числе не рождённого. Почему он выжил? Лучше бы он один погиб тогда. Лиза сказала, что его машина теперь стоит у его тещи. К счастью, Маргарет живет в другом городе. Ему стыдно было бы показываться ей теперь на глаза. Как искупить вину? Убить себя или добровольно отправиться в психушку?

Машина подъехала к дому. К пустому дому. Или не совсем пустому? Дэниэлу показалось, что штора в его с Ритой спальне пошевелилась. Кто дома?

Глава 6

Рождество

В гостиной на первом этаже стояла большая елка. У камина Дэниэл аккуратно развесил носки с именами всех членов своей семьи. Вот уже три месяца он живет в своем доме один. Так думали Брукс, Лиззи, Майк и все остальные. Но он-то знал, что его семья по-прежнему с ним. Зеркала больше не были завешаны. Его не пугала отвернутая голова жены, он перестал вздрагивать от появления луж крови то в одном, то в другом месте. Он знал, что они сами исчезнут. Дэниэл старался убедить всех, а в первую очередь – себя, что он здоров. Пусть лучше его видения будут призраками его родных, которые не желают покидать свой дом, чем временным воображением его помутненного рассудка. Так проще смириться с тем, что их нет в этом мире. Так они оставались рядом, и ближе всех – Макс. Он единственный, с кем Дэниэл разговаривал, видя его не в зеркале или во сне, а «наяву» – лежащего на своей кровати с книжкой в левой руке.

Книжный шкаф наполнялся, книги стояли в несколько рядов, однако теперь Дэниэл не помнил содержание новых книг. И это его радовало, ведь лучше видеть призрак сына, говорить с ним, чем самому становиться им.

Каждый день Дэниэл принимал лекарства, но иногда, когда ему становилось особо одиноко, он нарочно их выбрасывал. И тогда Рита приходила к нему во сне. Сны, которые раньше пугали его, теперь стали для него желанными. Рита молчала. Она не предлагала творожные кексы, она не корила Дэниэла и не винила его в том, что он бросил ее и детей.