Не один дома

Голос Риты раздался из глубины комнаты, которая не была освещена прожекторами. Дэниэл услышал приближающийся стук каблуков. Рита вышла на свет, она была ослепительно красива: строгое черное платье («какое надевают на похороны вдовы», – подумал Дэниэл), черные туфли на высоком каблуке, идеально уложенные волосы и безупречный макияж. На груди было колье из жемчуга, в ушах длинные золотые серьги. В руках у нее был поднос с творожными кексами.

– Мальчики, вы голодны? – спросила она. Все заточенные «Дэниэлы» закричали, что они очень голодны. Рита подходила к каждому и, просовывая руку между прутьями решеток, засовывала по целому кексу им во рты.

Дэниэл насчитал четырнадцать съеденных кексов. Один, последний остался на подносе.

– Милый, а это для тебя, – сказала Рита и подошла ближе. Хочешь творожный кекс?

Ее улыбка снова растянулась зловещей маской, и лицо каждого заточенного «Дэниэла» тоже оскалилось злобной улыбкой. В этом кексе, как и в том, что предлагала Дэниэлу Сюзан в другой комнате, кишели черви. Они падали на пол, а Рита наступала на них красной подошвой своих черных туфлей. Дэниэл побежал к двери, открыл ее, а затем захлопнул прямо перед демонической улыбкой жены.

Три двери Дэниэл открыл, из одной вышел, когда поднялся на второй этаж. Осталось пять. «Не буду входить, если только увижу, что за дверью не наш дом», – решил для себя Дэниэл. В коридоре было темно, но двери было видно. Чердака над головой Дэниэла не было, как он решил с самого начала, либо он был разрушен. Потолок прохудился, и слабый свет от затянутого серыми тучами неба пробивался сквозь узкие щели между досками крыши.

Он подошел еще к одной двери. Открыв ее, Дэниэл увидел дальше другую дверь, но до нее предстояло пройти через какой-то сарай. «Десятая дверь», – подумал он и вошел.

Определенно это был старый заброшенный сарай, причем вещи и инструменты, что в нем сохранились, указывали на то, что здесь не было людей уже около сотни лет.

Дэниэл пошел к двери из сарая, что была расположена ровно напротив той, в которую он вошел. Ветхая деревянная дверь, которая разве что благодаря какому-то чуду еще не рассыпалась, открылась с ужасным скрежетом. Все то же темно-серое небо. Но Дэниэл даже не взглянул наверх. Сарай стоял на огромном кладбище, а обернувшись, Дэниэл понял, что вышел вовсе не из старого деревянного сарая, а из старого каменного склепа. Вокруг очень плотно были расположены надгробия, а у каждого камня стоял тот, кто под ним лежал. Все мертвецы были одеты в одежду, которую уже многие десятилетия, а может и столетия, никто не носил. Все они смотрели на Дэниэла. Поняв, эта дверь уж точно не вела к дому Коллинзов, он бросился назад к ней. Дэниэл вбежал в склеп, который минуту назад был сараем, и оказался у каменного гроба. Крышка начала сдвигаться, показались костлявые пальцы с красными обломанными ногтями, что держались за нее. Там лежала Сюзан, Дэниэл не сомневался. Он увидел дверь, через которую входил в сарай. Сюзан уже звала его к себе, когда он, не оборачиваясь, снова выскочил в темный коридор.

Пот выступил на лбу, сердце бешено стучало. Осталось четыре двери. А что, если ни одна из них не ведет домой? Он открыл еще одну.

Это не был дом Коллинзов, но это определенно был интерьер двадцать первого века: стильная мебель, кожаный диван, большое окно, из ясного неба в которое светит солнце. Да! Он выбрался! Он нашел выход! Это был кабинет Брукса.

– А, Дэниэл, входи! – сказал доктор, что сидел за своим письменным столом. – Рад видеть тебя. Как самочувствие?

Дэниэл закрыл за собой дверь и с облегчением рухнул на кожаный диван.

– Я вижу, ты не очень, правда? – спросил Брукс.

– Да, док, паршивее не бывает, – сказал Дэниэл. – Я думаю, что мне необходимо снова начать пить таблетки. Сильнее прежних.

– Я думаю, что смогу помочь тебе более радикальным методом, – сказал Брукс и лукаво улыбнулся. – Будет немного больно, ты не против?

– Я согласен на все, лишь бы этот кошмар прекратился.

– Ты в этом уверен наверняка? – спросил доктор, присаживаясь рядом с Дэниэлом на диван. – Повернись ко мне спиной.

Дэниэл не чувствовал боли, но вдруг что-то теплое потекло по щекам к самой шее и ниже, потом на лицо и за рубашку вдоль позвоночника.

– Вот и все, – сказал Брукс.

– Хочешь попробовать? – это уже был голос Сюзан, исходивший ровно с того места, где только что сидел доктор Брукс. Дэниэл вскочил с дивана и обомлел: перед ним сидела Сюзан, в руках она держала человеческий мозг, его мозг. Дэниэл взглянул в зеркало, что висело над диваном и увидел в нем себя с огромной дыркой в голове. А на диване сидела Сюзан, которая стала жадно поедать то, что держала в руках…

Оказавшись в коридоре, Дэниэл заплакал. Он потрогал свою голову: все цело, на месте, даже шрам от операции, что была год назад.

– Господи, я больше не могу! – взмолился он, сидя на коленях. – Я не выдержу больше!

Осталось три двери. Надо продолжать. Необходимо заставить себя.