Не один

Особенно вам, потому что у вас есть я, а я дружу с высоким искусством. У меня вся пятница занята борьбой с ветряными мельницами и со всеми, кто теперь улюлюкает при уходе Саакашвили из президентского кабинета. Я имею дело с такими ублюдками в течение целого дня, что этот фильм мне лично нужен, чтобы укрепить мое представление о жизни, о том, для чего она, жизнь, дарована. Но вам, которые имеют контакт с высоким искусством только в лице меня, надо посмотреть фильм, чтобы напомнить себе, что вы люди.

Даже до окончания года, до подведения официальных итогов, Бенедикт Камбербэтч – лучший актер года. Вне всякого сомнения. Не знаю, что должно случиться, чтобы я поменял свое мнение. Но уж точно не новый марш миллионов, которым называют прогулку по бульвару вдесятером, уж точно не очередная ссора Собчак с Канделаки, уж точно не Бидзина Иванишвили, которому нет дела ни до меня, ни до вас, и которому, я так понимаю, насрать и на Грузию тоже. Не это все.

Посмотрите в «Третьей звезде» на эту дружбу, из которой выпадает один компонент, где каждый все друг про друга знает, а самое главное – про одного, которого нужно было еще так сыграть со знанием дела. Я не знаю, откуда у молодого парня столько знаний об этом, но то, что он меня сделал сильнее – это факт. Заставил меня расплакаться – это факт номер два. А то я стал подозревать себя в нехорошем: что я перестал реагировать на что-то.

Нет, я не перестал. Значит, я родственник Камбербэтчу. Если хотите стать моими родственниками, идите и найдите «Третью звезду».

Одним сиянием меньше

Я всю ночь смотрел свихнувшийся телевизор, это убиенная (ее убили, это же ясно) моя приятельница Марина Голуб обеспечила мне проблему со сном.

Я вспоминал, тщетно пытаясь не плакать, как в прошлом году на съемках новогоднего выпуска «Девчат», где спасу не было от манерных артистов, от которых и требовалось-то – поздравить людей с наступающим, а они без конца выкобенивались и фыркали, то не так, это не по ним, усталой, от зари до зари снимавшейся Марине я во время летучего перерывчика преподнес чашку чая. Она обрадовалась чашке чая так, как будто выиграла в лотерею, я спросил у Великолепной, не хочет ли она призвать чертей, чтобы черти те, сатанята шершавые, забрали с собой своих сродников-артистов, мнящих о себе невесть что и срывающих съемки.

Она совершенно серьезно ответила, что хочет, и при этом особенно зарвавшихся хочет перед расставанием попытать бормашиной. Сказав это с самым серьезным видом, она расхохоталась. «Это же дети» – сказала. «Капризные, невыносимые, но прекрасные» (среди детей были замечены Цискаридзе и Королева с Тарзаном).

Пауза из-за одного из «детей» все длилась, и я по своему обыкновению терзал ее вопросами. Например, чему ее научило сумасшедшее ремесло ее, она ответила, что: думать, не стесняться быть клоуном, не отступать.

Всякий раз, когда я встречал Марину, она всегда казалась мне идеалисткой, причем этот идеализм носил какой-то опереточный, вакхический характер, в каковом идеализме часто упрекают меня, но мне легче, я всегда прошу списать его на похмельную трепетность.

Жизнь многих звезд, почти всех, кого я знаю, это мыльная опера, замаскированная под психологическую драму. А Марина даже драму могла перекодировать в мыльную оперу, потому что не стеснялась быть клоуном, что и доказала тут же, когда съемка возобновилась.

Ожидая очереди, я стоял за оператором, грузным, в летах, и я слышал, как режиссер поставил ему на вид, ты чего, мол, крупным планом одну Голуб показываешь? Оператор тихо огрызнулся: «А больше некого потому что».

Я знаю, что он имел в виду.

Прощай, Марина, прости.

«Неудержимые 2» и другие старички

Естественные люди – красивые люди. Взять хотя бы меня. Шутка. Ричард Гир естественно, красиво стареет. Он сыграл в фильме «Порочная страсть», который не устроил неестественных и некрасивых российских критиков тем, что Ричард Гир в нем слишком спокоен, хотя играет роль человека, империя которого вот-вот рухнет из-за финансового кризиса.

Российские кинокритики, глядя на естественного актера Ричарда Гира, на которого я равняюсь, ничего страшного в старении не видя, не понимают, что не в каждой роли нужно быть истериком. Можно вот так, по-мужски, переживать драмы.

Очень крепкий фильм «Порочная страсть» в оригинале называется «Арбитраж», но нам же нужно в Саранске заманить пьяную пару, которая будет совокупляться на заднем ряду. А напишешь «Арбитраж» – они в зал не пойдут. Ричарда Гира они не знают, знают только Нюшу и Тимати, поэтому их надо завлечь названием «Порочная страсть».

Ничего порочного там нет, если только за порок не брать неуемную жадность людей даже не до жизни, а до денег, и не понимать под пороком вот этот дуализм: и на х** не сесть, и рыбку съесть.

В фильме очень просто, без затей, показывается человек, который настолько привык к двойной жизни, что уже и сам верит, что делает все правильно. А ты начинаешь верить в то, что он не знает, что то, что он делает – неправильно.