Не один

Потом, в лучшие времена, вместе с ресторатором Тищенко, журналисткой Ю. Литвиненко, деятелями Р. Ропием, Е. Беланюком, бойцом Тарасом и Игорем «Шпалой» съезжу на брег Днепра и даже не буду пытаться делать вид, что справляюсь с дыханием (так всегда бывает, когда оказываешься в местах, транслирующих небесную гармонию, а онтогенез повторяет филогенез).

Мысли разбегаются, как блохи, как ртуть из сломанного градусника, как русские футболисты после позора с Уэльсом, но ведь надо сказать добрые слова о тех, кто поддерживал меня в эти абсурдные, болезнотворные дни, и я для этих людей должен подобрать сияющие слова, тождественные моей любви.

#отарнаш ждем в Киеве!

Вот как ко мне, человеку с ясным взором, мощнейшими в мире мозгами и истерзанной душой, относятся в украинской «Комсомольской правде», ребятам из которой (ЛЕНА, я о тебе!) я очень благодарен за поддержку.

Но кроме меня, есть и в Киеве человечище с не менее ясным взором и, возможно, еще более мощными (хотя это кажется невозможным) мозгами – Дмитрий Гордон.

Мы друг друга обожаем, и даже А. Малахов переспрашивал, альтруистично ли это обожание.

Я всегда предпочитаю стратегию дружелюбия, вам, фомам неверным, это подтвердят Потап и Настя Каменских, не говоря об уже хватающем звезды с небосклона дуэте «Время и Стекло».

Считать меня врагом или не считать – это ведь вопрос антропологический, а колдовскую прелесть простых слов «человеческое содержание» никто не отменял, и об этом знают и мой поклонник Андрей Шевченко, и весь состав Радио Вести Украина, и даже Володя Зеленский.

Знают: я отличный парень и первейший журналист в мире.

В какой-то момент до меня дошло, что я все время клянчу и оправдываюсь; какого х… извините, черта?!

Я, бравший интервью у великого, незабвенного Богдана Ступки и потусторонней Снежаны Онопки; я, дружащий с Сергеем Палкиным, гендиректором «Шахтера», и судивший танцевальный, а не кровавый Майдан!

Я, вместе с Юлией Литвиненко изготавливавший лучшую программу на украинском ТВ – «Разбор полетов».

Я, поменявший жизни легиона красивых младых украинцев, начиная с Ани Андрийчук.

Я, написавший лучшую статью о Джамале.

Я, написавший самое пронзительное письмо о Савченко, прочитав которое, «кремлевские» пили валокордин всем гуртом.

Я, до сих переживающий и на каждом углу кричащий об Олеге Сенцове.

Я, болевший за Ольгу Харлан и Элину Свитолину, и оравший матом, когда засудили Олега Верняева.

И вот, вместо благодарности меня сделали объектом показательной порки и учинили мне армагеддон-шапито-перформанс во вкусе Олега Скрипки.

Украина – это такая страна, которая в моем случае очень четко объясняет, почему я не разучился до мафусаиловых лет своих изумляться чуду жизни, а одному из своих новых друзей, Ольге Владиславовне Семченко, я хочу сказать, что про себя я всегда знал, что либо все будет хорошо, либо меня насильно сделают культовым.

Итак, я перехожу здесь, в Красногорске, в активное наступление на туземных идиотов, а Украину, для которой я и на расстоянии способен сделать не меньше, чем Верховная Рада, поздравляю с наступающим Днем Независимости.

Всех поздравляю, даже Ивана Дорна.

Глава V Так живет могучий ум

Так живет могучий ум

Что делает могучий ум, когда вокруг царит преисподняя и все вокруг жалуются, что эта погода – не благорастворение воздухов, а крематорий? Люди, такие как я, который есть самый могучий ум из ныне существующих на планете, не жалуются на крематорий.

Что делает могучий ум, когда все остальные жалуются на то, что работать невозможно? Он берет книжку Заболоцкого, выпущенную «Комсомольской правдой», и, осмысливая ЧП, случившееся с бедной девочкой в Пятигорске, перечитывает стихотворение «Некрасивая девочка». Могучий ум сам подсказывает, что из Заболоцкого и почему именно из Заболотского нужно прочитать. Именно «Некрасивую девочку» – не потому строчка «Среди других играющих детей она напоминает лягушонка» относится к убиенной, которой земля пухом (а нелюдю, ее убившему – мучительную медленную смерть). Она была несказанно красива, хотя вот эти строчки из Заболоцкого распространяются на всех нас, мы все в детстве по своей нескладности напоминали лягушат. И не о ЧП эта колонка, а о том, как странно в жизни все переплетается.

Заболоцкий написал о девочке, в которой – цитирую:

«Ни тени зависти, ни умысла худого
Еще не знает это существо.
Ей все на свете так безмерно ново,
Так живо все, что для иных мертво!»

Прочитать стихотворение про эту девочку, прочитать эссе Гончарова – я это сделал в пекло, готовясь к завтрашнему дню, забитому под завязку съемками.

Эссе Гончарова о том, как жизнь делится на материальную жизнь, практическую, и на другую – идеальную. Практической жизнью жить никто не хочет, особенно в такую жару. Все хотят жить жизнью обломовской, идеальной.