Не оглядывайся, Джин...

— На самом деле... я не знаю, где буду. Видите ли, я собираюсь много ездить...

Явная ложь. Неудивительно, что он лишь кивнул и ушел.

Слава Богу, больше она его не увидит. Насколько лучше было бы, если бы он рассердился, невзлюбил ее. Однако она не могла понять себя. Настолько не похоже на нее не быть в состоянии разумно справиться с ситуацией. Но сама возможность услышать его слова признания приводила ее в панику. Она знала, что не сможет скрыть от него правду: она любит его всем сердцем, но из-за проклятой тени в прошлом ей лучше быть мертвой, чем пытаться соединить с ним свою жизнь.

А сегодня, вдобавок ко всему, она попрощалась с Тимом. Пообещала, что они увидятся — но увидятся ли?

Мальчику не хотелось покидать больницу — так он подружился с ребятами.

Джин смотрела на наполовину упакованный саквояж у ног, пытаясь вспомнить, что еще может ей понадобиться, как в дверь постучали.

— Кто там? — резко спросила она, а когда дверь слегка приоткрылась и показалась голова Салли Блейкер, спросила: — Что вам нужно? Я занята...

— Простите, сестра, — смущенно ответила Салли. — Но телефонистка на коммутаторе попросила меня отнести вам это.

— О! Спасибо! — Джин посмотрела на сложенный листок.

— Она говорит: звонивший сказал, что это важно, поэтому я обещала поискать вас.

— Большое спасибо. Я тороплюсь и пытаюсь разобраться в вещах. Завтра у меня начинается отпуск.

— Знаю. Приятного вам отдыха. — Блейкер улыбнулась и торопливо вышла, думая, что случилось с старшей сестрой, всегда такой любезной и приветливой.

Когда она ушла, Джин посмотрела на сложенный листок, который держала в руках. Кто может звонить ей так срочно?

Развернув листок, она прочла:

«Вас просят немедленно отправиться в отель «Савой» и спросить мистера Баррингтона. Он будет там в восемь тридцать и очень хочет увидеться с вами. Он надеется, что вы его не подведете, и будет бесконечно благодарен. Дело касается Тима, и оно срочное».

Что случилось? Джин дважды перечла записку. Почему Джон Баррингтон просто не попросил ее позвонить ему? Он мог бы по телефону объяснить, что ему нужно.

Очевидно, что-то случилось, хотя что это может быть, Джин не представляла. Она посмотрела на часы. Уже больше восьми.

С врожденным стремлением к пунктуальности она быстро переоделась в уличный костюм и меньше чем через десять минут уже садилась в такси у входа в больницу.

На каждом перекрестке машина останавливалась, и к отелю они подъехали, когда полчаса уже минуло. Задав вопрос администратору, Джин сразу поняла, что ее ожидают.

— Мистер Баррингтон, мисс? Вы, должно быть, сестра Кемпбелл? — спросил клерк.

— Да, я сестра Кемпбелл.

Немедленно был вызван посыльный, которому приказали:

— Отведите леди в номер мистера Баррингтона.

Лифт поднял Джин и ее сопровождающего в серой форме на второй этаж, где их встретил молодой человек, очевидно, секретарь. Он тут же отвел девушку в комнату, где ее приветствовал Джон Баррингтон, с явным нетерпением расхаживавший взад и вперед.

— А, вот и вы наконец! Я боялся, что вы не получили мое сообщение. Входите, сестра. Садитесь. Хотите чего-нибудь? Выпивка, кофе?

— Спасибо, ничего не нужно. — Она вдруг поняла, что видит совсем другого Джона Баррингтона, не преданного филантропа-папочку, каким привыкла его видеть в больнице. Но тревожил ее Тим.

— Что-то с Тимом? — спросила она. — Что случилось? Вы знаете, мистера Марстона нет в городе...

— Да, да. Но Марстон мне не нужен. Нужны вы. Вы должны мне помочь.

— Что я могу сделать, мистер Баррингтон? Отправиться сейчас к Тиму?

— Нет, с ним все в порядке, — ответил он. — Спокойно спит. Дело во мне. — И без дальнейших предисловий: — Я хочу, чтобы весь следующий месяц вы провели с ним.

Она озадаченно смотрела на него, потом спросила:

— Вы знаете, что завтра у меня начинается отпуск?

— Знаю. И надеюсь на это. Послушайте, — быстро заговорил он. — Все, что могло пойти не так, пошло. Вначале мне позвонили из Мексики и вызвали туда по важному делу — вы все равно ничего не поймете в этом деле, так что не стану тратить время. Я должен туда лететь, а там мне предстоит многое распутать. А час назад позвонила сестра и сказала, что у одного из мальчиков корь — школа закрыта на карантин, няня будет занята и тому подобное. Тим не болел корью, и я не хочу рисковать. Он может заразиться...

— Конечно, — согласилась Джин.

— Ну, и что же мне с ним делать? Я хотел попросить вас взять с собой мальчика, куда вы поедете. Не знаю, что вы собираетесь делать, но он мне рассказал, что вы хотите провести отпуск в деревенском доме.

— Да, — ответила Джин. — Подруга уступает мне дом в Корнуэлле.

Знакомая художница предложила пожить в ее доме, пока она сама будет за границей, и Джин согласилась, решив, что проведет там только половину отпуска, а потом поедет во Францию. Но позже пожалела о своем согласии. Хотя перспектива побыть одной, иметь возможность подумать, отдохнуть и, может быть, принять решения на будущее, привлекала ее, — она начала бояться одиночества в уединенном коттедже, где у нее будет слишком много времени для размышлений.