Не Он

И раз я думаю и рассуждаю об этом — Дафни права. Мне пора вернуться. Это конечная цель. Первым пунктом для ее достижения стал переезд в другое пристанище для отторгнутых обществом личностей.

Моему психиатру, Арнольду Гору, пришлось серьезно напрячься, чтобы устроить тихий и безопасный перевод в Святую Агату, после чего он был вынужден завершить карьеру и уехать вместе со своей семьёй в бессрочный отпуск в места, где длинные руки моих «доброжелателей» его не достанут. Сначала Гор пытался возражать, но мой вездесущий Розариум «нащупал» правильные точки влияния и, подкрепив их внушительным финансовым вознаграждением, добился положительного решения. Конечно же, Арнольд мог отказаться, но в таком случае руководство клиники получило бы исчерпывающие доказательства сексуальной связи уважаемого психиатра с несколькими несовершеннолетними пациентами. Его дальнейшая жизнь сложилась бы по иному сценарию, не такому благополучному, как предлагал ему я.

Предоставление выбора — это первый шаг в мой мир, где все решаю я и только я, но вы верите, что у вас он есть — пресловутый выбор.

Расслабьтесь. Я не сумасшедший, и мои цели куда меркантильнее, чем может показаться. У всего есть своя цена, и я прошу не самую высокую.

Арнольд Гор сделал правильный выбор. Жаль, что дружественного прощания у нас не вышло. Наверное, он еще долго будет проклинать тот день, когда его назначили моим лечащим врачом.

Итак, я здесь. Святая Агата — санаторий, по сравнению с тем местом, где я провел последние два года. Мне выделили отдельную просторную палату с большими окнами и не запирающимся замком на двери. Я бы назвал ее апартаментами премиум класса несмотря на то, что она находилась в крыле для буйных. Это была вынужденная мера — защита от любопытных глаз всех остальных пациентов и персонала из других отделений.

Здесь было сравнительно тихо и спокойно, если не обращать внимания на жуткие вопли, доносящиеся из закрытых стальными дверями палат. Привилегированные условия стоили недешево, но об этом побеспокоились мои «розы» и Кристофер Хант, уже вовлечённый Даф в многоуровневую игру. Мартин Роббинс обеспечивал анонимность, безопасность и надежное прикрытие для нашей аферы. Прогноз вырисовывался вполне благоприятный. Хант, к слову, настаивал на личной встрече с исполнителем, то есть со мной, но я решил отложить знакомство на какое-то время.

План, предоставленный Дафни Кристоферу Ханту, разумеется, очень отличался от настоящего. Этот идиот был уверен, что меня, опасного непредсказуемого и склонного к насилию психопата, переведут в Святую Агату, где я устрою «несчастный случай» с его женой. Он не задумался, благодаря влиянию Дафни, что за гораздо меньшую плату подобную работу мог сделать один из санитаров. Не любой, разумеется. При желании можно было устроить в лечебницу «профессионала». Но Даф тоже своего рода профессионал в области убеждения.

В действительности же мне предстояло убедить Элинор сотрудничать, используя «особые методы», перетянуть на нашу сторону и заставить вспомнить, кто ее настоящий и единственный враг, а потом заставить Кристофера Ханта исчезнуть и благополучно занять его место.

Мне доводилось осуществлять задачи более сложные, здесь же стоял ребром финансовый вопрос. На какой-то период Хант и его материальное содействие являлись необходимым вложением. Мое новое имя и свобода требовали больших денег. Одних связей и старых долгов тут недостаточно. Очень многие причастные люди в последствии должны были отправиться в бессрочный отпуск, подобно Арнольду Гору. Был и другой более дешевый вариант «программы защиты свидетелей», но я не убийца. По крайней мере, считал себя таковым.

В первую очередь мне предстояло убедиться в том, что Элинор Хант — подходящая фигура для намечающейся партии. Но я начал не с установления контакта, это обычно следует за этапом сбора информации и наблюдения. Мне играло на руку то, что мы содержались в одном отделении, но на тот момент Элинор Хант еще находилась в острой фазе своего заболевания и не покидала свою палату.

Изучив ее медицинскую карту и обсудив результаты показателей и анализов с Скарлетт Грин, мы пришли к заключению, что острое состояние Элинор Хант, провалы в памяти, агрессия и прочие «странности» психического расстройства были вызваны токсическим отравлением. Данные выводы доктор Грин сделала еще до моего вмешательства, но не стала предавать их огласке по вполне банальным причинам. Кристофер Хант оплатил молчание лечащего психиатра своей жены. Мне пришлось дать больше, и тоже за молчание. Я не собирался выдвигать обвинения Кристоферу Ханту в намеренном травлении и доведении до психического срыва своей жены.

Мои цели на тот момент еще не были определены. Я хотел восстановить полную картину событий и знал наверняка, что так жаждущий личной встречи Хант будет лгать и оправдываться. С ним мне все было предельно ясно. В своей жизни я немало встречал людей, чьи лучшие стороны и добрые порывы сгубил шкурный интерес. Но я не считаю, что в данном случае дело только в деньгах.