— Нам известно, что у миссис Хант были проблемы с нервами, — кивает Уэйд, изучающе уставившись на подозреваемого. — Мы запросили выписку вашей жены из клиники Святой Агаты.
— Ее доктор считает, что сейчас она абсолютно вменяема, — отрезает Хант. Детектив скептически ухмыляется.
— Но это не так, судя по тому, что мы наблюдаем.
— У всех бывают непростые времена, — пожимает плечами мистер Хант.
— Непростые времена? Вы правда так думаете? — на лице следователя сквозит недоверие.
— Да. И я всячески стараюсь помочь Элинор, когда наступает кризис.
— А как насчёт этого парня? Он знает, что она не в себе? Он же должен был замечать, что его принимают за другого.
— Он отлично понимал, что делает, и воспользовался ситуацией в своих целях, а я, к сожалению, узнал обо всем слишком поздно.
— И какие у него были цели, по-вашему?
— Ему нужна была Элинор. Он помешался на ней, — сообщает Кристофер Хант. — И его легко можно понять. Правда, детектив?
— Ваша жена только что сообщила моей коллеге, что несколько лет состояла в интимной связи с этим парнем. — Тэйрон намеренно провоцирует непробиваемого сукина сына, второй час подряд нагло вешающего ему лапшу на уши. — И все это время она не осознавала, кто ее трахает?
Ублюдок прищурил глаза, но ни один чертов нерв не дёрнулся на его холеной роже.
— Неприятно, наверное, когда тебе не один год наставляют рога еще и сочиняют сказки о временной амнезии? — неприязненно ухмыляется Тайрон Уэйд. — А она у вас выдумщица, Кристофер.
— Элинор — художница, — со сдержанной улыбкой отвечает мистер Хант. — И очень талантливая.
— Да неужели, — насмешливо скалится Уэйд, сложив руки на пивном животе.
— Вы видели мастерскую моей жены, детектив? Вам стоит взглянуть, чтобы оценить степень одаренности Элинор.
— Что ты рисуешь, художница?
Элинор вздрагивает, едва не выронив из руки грифельный карандаш. Он, как всегда, подбирается бесшумно и застает ее врасплох.
— Не знаю, — она пожимает плечами. — Это пока только набросок. Четкие контуры появятся, когда я увижу его в своей голове.
— Его? — теплые ладони обхватывают женскую талию, сминая ткань длинной футболки.
— Это мужчина, — улыбается Лин, чувствуя прикосновение мужских губ к оголившемуся плечу.
— Не я?
— Тебе мало твоих портретов? — приглушенно смеется Элинор, жестом показывая на выстроенные в ряд у окна работы. У нее ушел почти месяц, чтобы закончить каждую, дополнить недостающие детали и довести до совершенного сходства с оригиналом. И теперьстоит только зайти в свою студию, все одиннадцать копий мужа смотрят на нее пристальными серыми глазами, и художница улыбается им в ответ. Это помогает ей справиться с одиночеством, пока настоящий Кристофер пропадает в офисе.
Да, ему пришлось вернуться к работе через неделю. Как он объяснил: удаленный формат не для него, слишком многие задачи требуют личного решения и участия. Элинор не спорила. Оказалось, что нет ничего плохого в том, что твоя жизнь полностью контролируется человеком, которому ты не безразлична. Человеком, который одержим тобой настолько, что ты невольно разделяешь с ним эти чувства, утопаешь в них….
— Я не хочу, чтобы в твоей голове появились другие мужчины, — ревниво отзывается муж. Она уже знает, что он специально подтрунивает над ней, отлично понимая, кто занимает все ее мысли.
— Им неоткуда взяться. — улыбается Эль. — Поэтому я и застряла на обезличенном силуэте.
— Почему бы тебе не нарисовать то, что ты действительно хочешь увидеть?
— Например?
— Джонаса и Милли, — осторожно произносит Крис, натягивая одним махом самые болезненные стальные нити, прошившие насквозь израненное сердце.
— Не надо. — Элинор напрягается, кровоточа изнутри и словно наяву ощущая, как колючая броня прорезает кожу острыми шипами. — Зачем? — высвободившись из крепких объятий, она поворачивается к мужу.
— Я слышу, как ты плачешь, сбегая сюда по ночам, — негромко объясняет он. — Я хочу увидеть их твоими глазами, — Крис мягко берет ее за подбородок, поглаживая пальцами скулы. — Это поможет мне представить, что ты чувствуешь.
— Ты никогда не сможешь представить то, что чувствую я, — с горечью бросает Лин и, швырнув карандаш на пол, отходит в сторону. — Ты их не терял, — добавляет, разворачиваясь к окну.
— Я знаю, что значит терять, Эль, — негромко отзывается он, вновь приближаясь к женесо спины. Мягко сжимает хрупкие плечи, прислоняя к своей груди. — Я способен понять многое.
— Да, способен, — выдыхает она соглашаясь.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, но это не закончится, пока ты не перестанешь держать боль в себе. Не прячь, а выпусти ее, Эль.
— Я попробую. — помолчав, сдается Лин. — Не сегодня.
— Я и не прошу тебя делать это прямо сейчас. У меня к тебе другое предложение на этот вечер.