Не она

Ее малиновая помада ярко подчеркнула мягкие, пухлые губы, но Марьяна не выглядела вульгарно, напротив она была безупречна, как леди. Ее образ довершала строгая укладка – черные, блестящие как шелк волосы собраны в причудливый бант, в центре которого искрился камень, как роса в сердцевине цветка.

Ее движения мягкие и грациозные как у пантеры, зелено- желтые глаза только подчеркивали это сходство с большой кошкой. Она гипнотизировала взглядом, не говоря ни слова, и Артем знал, что некоторые парни делали втайне ее фото и мастурбировали на него ночами.

Артем до встречи с Марьяной Сергеевной, в свои восемнадцать считал себя довольно опытным в отношении дамочек, он выглядел немного старше своих лет, поэтому в его подружках уже успели побывать не только юные девочки, но и женщины постарше.

Но сейчас он стоял и смотрел, как сопливый подросток, который подглядывает в дырочку в стене женской бани, и боится, что его застанут на месте преступления.

Марьяна выпустила тонкую струйку дыма, чуть запрокинув голову:

– Абрамов, ты за этим вернулся? – и протянула ему планшет, все также стоя полу боком к нему.

Он сбивчиво и торопливо поблагодарил:

– Спасибо Марьяна Сергеевна, – пора было уходить, но он все топтался на месте.

Она первая нарушила тишину:

– Сегодня последняя лекция в моем исполнении. Так что Абрамов, мы больше не увидимся.

Артем замер, как последняя? Никто не хотел, чтобы она уходила, и все уже забыли, что до нее существовала Лилия Павловна – их англичанка. У него само собой вырвалось:

– Не уходите.

Марьяна Сергеевна, наконец, повернулась к нему лицом:

– Зачем?

Артем и сам не знал, зачем такой шикарной женщине оставаться в универе и рассказывать на безупречном английском то, что они все равно не понимают, а только смотрят, открыв рот на ее ноги, губы, чертовские, с восточным разрезом глаза и млеют.

Ну и что, что ей двадцать семь, она для пацанов первокурсников, как ожившая мечта в облике училки, такой неприступной, безупречной, и от того еще больше будоражащей их воображение. Артем не стал исключением. Сейчас он стоял пригвожденный к месту ее взглядом, и млел как кролик, умоляя все своим видом, чтобы его поласкали и почесали за ушком.

Она все поняла и ее чувственные губы изогнулись в легкой полуулыбке:

– Прощай, Абрамов.

Артем вышел из лекционной вслед за ней. И долго смотрел на ее высокую, точеную, плавную в изгибах бедер фигуру, стук ее каблуков по коридору вторил у него в голове: «прощай Абрамов».

Артем, водимый непонятными чувствами, тайно проследил, как она вошла и вышла из деканата, переговорила с несколькими училками, видимо прощаясь, и села в машину. Он прятался в придорожных кустах и чувствовал, что она вот – вот уедет, и больше он ее не увидит. И тут хлестанул дождь – ливень, внезапный и бурный, такие только поздней весной бывают, он мгновенно промок до нитки, капли ручейками стекали с волос.

Марьяна открыла дверку белого BMW и взглядом позвала его внутрь. Артем двигался как во сне: он сел в шикарную машину, Марьяна не спросила куда ему, ехала в известном только ей направлении. Они остановились около очень дорогого жилого комплекса с личным сквером внутри двора, и с вышколенной охраной в строгих черных костюмах.

Завидев Марьяну, охранники сразу подтянулись, выпрямили спины, готовые отдать ей честь:

– Марьяна Сергеевна, добрый день!

Она очаровательно всем улыбалась, включая парня- консьержа, который тоже успел сказать ей что- то приятное. Артем, все еще не веря, что они приехали к Марьяне домой, молча шел позади нее как верный паж королевы, оставляя следы воды, стекавшей с промокших джинсовых брюк.

Оказавшись в ее квартире, Артем вконец оробел и не знал, что делать дальше. С волос все еще капала вода, а мокрая футболка, купленная в стоковом отделе «Обри» облепила его тело как вторая кожа.

Желто- зеленые глаза Марьяны загорелись веселым огоньком, когда она сказала:

– Снимай одежду.

Кажется, он смотрел на Марьяну бешеным взглядом, и она не выдержала и улыбнулась:

– Я хочу ее просушить. Хоть на улице и месяц май, но весьма холодный. А ты все- таки плохой следопыт, маскироваться в кустах не умеешь.

Артем чувствовал, как краснеет, блин, он придурок, как ему могло на доли секунды показаться, что Марьяна его…Конечно в ее глазах он всего – лишь вымокший в песочнице пацан. Он быстро снял с себя дешевые голубые джинсы и футболку. Марьяна кинула ему халат:

– Что будешь, чтобы согреться чай, кофе?

Он вообще лишился дара речи, оказавшись на абсолютно белоснежной кухне: резные шкафы, барная стойка из мрамора, высокие кожаные табуреты, бар с разным алкоголем.

Марьяна приготовила глинтвейн:

– Хотя это и считается осенним напитком, думаю, и весной недурно согреет, как считаешь?

Марьяна уже переоделась в домашнее платье, такое же безупречно отглаженное, шелковое, по крою похожее на платья, которые носят азиатские женщины – ничего открытого, но так соблазнительно обтекает тонкую талию и крутые бедра.