Не особо принципиальный отдел

И вот, под непроницаемым надзором этой из Интуриста, несчастная моложавая экскурсовод рассказывала что-то про Николая I, про декабристов. А сопровождающая лишь изредка приподнимала бровь и хмыкала. Как же, сопровождающая из Интуриста! Октябрину Васильевну не проведешь! Если следит за иностранцем, точно кагебшница! В темном пальто, в платке и темных очках, едва ли там можно было увидеть хоть какое-то одобрение.

Моложавая Октябрина обратилась к тем качествам, которые помогли пережить голод и все лишения. Она искала самые официальные выражения и всеми силами держалась самой верной трактовки событий. А эта из КГБ лишь приподнимала бровь и хмыкала, будто Октябрина говорила глупости. И вот нате! Расскажите что-то интересное, легенду какую-нибудь!

– Да, Октябрина Васильевна, – мягко начал Крис.

Его невероятно раздражало, что Лара с самого утра не в духе: молчит, не шутит, а только рот кривит и бровь приподнимает. А что если он позволил себе что-то лишнее? Что если обидел? Ему казалось, что мисс Ворон делает все, чтобы ему угодить, в какой-то момент он смело предположил, что красивая Лара к нему не равнодушна. А что если он неправильно ее понял, что если позволил чего-то лишнего? А здесь еще эта старая моль Октябрина, которая точно за дурака его держит и только общеизвестные факты выкладывает.

– Вам мой рассказ показался недостаточным? – побледнела экскурсовод, в ужасе представляя, что после плохого приема ее выгонят из любимого музея. Нет, не выгонят! Расстреляют.

– Что вы, – холодно начала та из КГБ, – ваш рассказ поражает официальностью, товарищ.

В голосе Ларисы Константиновны звучала сталь. Октябрина чуть ли не рухнула замертво.

– Мы не сомневаемся в вашей компетентности, но мистер Мид и так историк, боюсь, что вы не рассказываете ему ничего нового, а мы ведь не хотим сделать его визит в нашу великую страну бессмысленным, не так ли? – товарищ Ворон вновь приподняла бровь и немного склонила голову, так чтобы ее ледяные глаза стали видны из-за очков.

– Малоизвестный факт! – в отчаянии воскликнула Октябрина, мысленно прощаясь со своими фиалками, кроме которых никто и не вспомнит о пропащей душе. – Считается, что в восстании на Сенатской площади участвовали только мужчины. Женщинами декабристами называют жен, которые ушли за своими мужьями в ссылку. Но я могу предположить, что среди прочих была одна примечательная графиня!

Мид вздохнул с облегчением: не самый интересный для него факт, но хоть что-то новое.

– Из некоторых писем видно, что в Северном обществе активно фигурировала некая Лариса Вовк. В некоторых дневниках Николая Павловича есть обозначение ЛКВ. Можно проследить, что она приходилась близкой подругой князю Трубецкому, Николай Павлович так и писал, будто ему кажется, что ЛКВ убедила диктатора не выходить на площадь.

– Конечно, историки столько лет не могут прийти к однозначному мнению об истинной причине замешательства Трубецкого, а во всем виновна какая-то графиня! – чуть ли не отмахнулся Крис.

– Товарищ иностранец! – к удивлению Мида оскорбилась Октябрина. – есть такие женщины, чье влияние на историю невозможно переоценить!

– Простите, но выходит она должна была проходить по делу декабристов. – смутился Крис.

– Вы легенду хотели? Вот я вам легенду и рассказываю! – Октябрина Васильевна снова взглянула на мрачную сопровождающую. – Эта графиня не только с декабристами общалась, но и с императорской семьей! Разумеется, она не проходила по общему делу!

Как странно слышать свое имя в контексте легенды. Как странно слышать, что она была подругой Трубецкого, а что если и правда она повлияла на Сергея Петровича и из-за нее он не вышел на площадь? И как же она не проходила по делу? Очень даже проходила и в камере сидела!

– Странный она революционер, – заметил Мид, – в тайном обществе состояла, а с царской семьей была так близка, что изо всех бумаг ее вычеркнули.

– Это ведь история настоящей любви! Она за свободу сражалась и Николая Павловича любила…

Лара погрузилась в размышления о судьбе Марка, о том, что все могло бы сложиться иначе. Почему она не согласилась быть любовницей? За окном сверкнула молния. Отличная погода для загородной поездки.

– Спасибо за легенду, но меня интересуют факты. – Крис не любил сказок про любовь.

– Не верите? – ужаснулась разгоряченная Октябрина, она никогда не думала, что доказывать свою правоту так интересно. – у нас же ее портрет есть. Пойдемте, в кабинете…

Лара резко развернулась и практически сорвала очки. Под витриной, среди множества старинного, лежала аккуратная миниатюра, на ней светловолосая девушка с лицом под тонкой вуалью, а на шее мелкая нитка-ошейник с круглой подвеской, крупные бусины жемчуга и золотая буква «Л». Лара машинально дотронулась до своего украшения.

– Обратите внимание, ожерелье из барочного жемчуга, редкий выбор для украшений, примечательно, что к этому портрету явно прикреплен фрагмент того ожерелья…