Не остаться одному

– Определенно, – процедила Танюшка. – Руки убери, а? – Что-то шлепнуло, послышался мат.

– Он уходить не хочет, тоже типа присоединится, – подал голос до сих пор молчавший второй старший. – Гля, хаер какой, точняк пидар!

– А это мы сейчас проверим, – процедил первый, и в его левой руке возник и со щелчком выбросил лезвие кнопочный нож.

Это – было – ошибкой.

Неизвестно, успел ли понять что-то нагрузившийся плохим пивом мальчишка, вообразивший себя героем ночных улиц. Едва ли он даже толком успел осознать, что не так.

Просто увидел, как странно и страшно изменилось лицо интеллигентного, симпатичного, хорошо одетого пацана, на лбу которого внезапно выступил шрам. Увидел – и упал даже не в боль.

В темноту…

Я уложил парня с ножом раньше, чем он начал свой – страшно медленный – удар. Свингом в висок. Позади послышались плотные, мягкие удары – один, другой, Танюшка прервала неприятный ей разговор в самом начале двумя фуэтэ в голову. Я двинул оставшегося передо мной по вискам кулаками, и он завизжал:

– Уйя-а-а-а-а!!! – и, рухнув наземь, покатился по ней от нестерпимой боли. Я развернулся – Танюша, сбив круговым шассе бросившегося к ней парня, влепила ему пинок под челюсть. Прыжок – от моего удара ногой в открытый бок еще одного так швырнуло в дерево, что он отлетел от ствола в сторону и рухнул наземь.

Двое последних бросились бежать со всех ног, мгновенно растаяв в парковой тьме.

Шумела совсем рядом улица. Тоненько скулил в темноте тот, которого я ударил в виски. Один из сбитых Танюшкиными фуэтэ лежал неподвижно, второй стонал, придерживая скулу рукой. Остальные четверо не двигались.

– Мы никого не убили? – деловито и спокойно спросила Танюшка. Сумочка висела у нее на плече; я подобрал свою. – Хорошее было бы начало.

– Я мог первого убить, – я подошел к лежащему рядом с ножом парню, наклонился. – Так и есть, убил, Тань. Нож увидел – отключился…

Жалости я не испытывал. Сколько их было, этих убитых…

* * *

Такси – непривычная машина, обтекаемая и приземистая – доставила нас прямо к подъезду девятиэтажки в типичном «спальном районе». Тут, в отличие от центра, вообще никого уже не было, только в домах часто светились окна (такси мы поймали, уйдя километра за полтора в другую часть города). Расплатились – и таксист совершенно без эмоций уехал, а мы остались стоять у подъезда.

– Странно как-то, – сказала Танюшка. – А что, если сейчас откроем, а там кто-то живет?

– Или наши нас ждут, – сказал я, шагая к подъезду. – Пошли, на месте разберемся, Тань.

– Это верно, – глубокомысленно согласилась она…

Кабина лифта была медленной и грязной. Она ползла вверх, скуля и поскрипывая. И росло во мне вместе с движением понимание неправильности происходящего. Может быть, поэтому я и не удивился, когда, выходя из лифта первым, увидел у дверей нашей (нашей?!) квартиры хорошо одетого толстенького смуглого человечка, от которого пахло потом на всю площадку.

Увидев нас, он широко улыбнулся, но в глазах метнулась опаска, и это было вполне естественно. По мне хорошо было можно прочесть, что я собираюсь сделать с соплеменником Абди аль Карная.

– Одну минутку! – Он выставил ладони вперед. – Только одну минуту вашего драгоценного внимания и времени! Я послан сюда, чтобы объяснить происходящее. Выслушайте меня!

– Тань, выслушаем? – коротко спросил я. Танюшка оперлась ладонью на стену возле головы араба, спросила:

– Это один из тех? – Я кивнул, зевнул. – Ладно. Давай послушаем.

Араб опасливо отодвинулся от нее – и натолкнулся на меня. Я улыбнулся во все зубы:

– Говори.

– Я не имею права сказать, кем он послан… – начал араб и испуганно заспешил: – Я клянусь могилой матери, что не имею права, если вы начнете меня пытать, я просто умру, как только заговорю!.. Вы прошли испытания. С честью прошли. От и до. Вы заслужили новую жизнь. То, что вы получили – это старт. Начальный капитал. Вы можете начать с нуля. С большими возможностями.

– Ты хочешь сказать, – тихо спросила Танюшка, – что это все-таки Бесконечная Дорога?

– Бесконечная Дорога – это просто название! – взмахнул руками араб. – По-настоящему она – вот. Награда для тех, кто прошел до конца.

– Чья награда? – быстро спросил я.

Лицо араба, лоснящееся от пота, дернулось:

– Я… не м-могу… Квартира, деньги, веселая жизнь – чего еще желать молодым… Зачем столько вопросов?

Что сделала Танюшка – я толком не уловил, но араб, широко открыв рот и умоляюще выкатив глаза, сел под стеночку, а моя амазонка повернулась ко мне. У нее были печальные глаза, хотя она улыбалась:

– Ну что, Олег? Остаемся?