Не остаться одному

Нас разделяло метров двести, и мои ребята и девчонки возбужденно переговаривались, узнавая друзей и подружек. Получалось, что вроде все живы, и от этого возбуждение росло и закипало, большинство уже и не пытались сдерживаться, только сейчас поняв, как они соскучились по своим.

Я нашел глазами Джека – он командовал обороной стены, я видел его страшный лук. Возле него маячил парень с автоматом – Колька, и он то и дело оглядывался на не отходящую от него светловолосую девчонку – похоже, у него с Лидкой наладилось, сумел он вылечить несчастную… Вадим виднелся на мостках причала, он что-то кричал тем, кто на когге, но ветер относил слова… В правой руке Вадима сверкал бастард.

– Ну что? – Я оглянулся на своих.

– Много урса-то, – заметил Олег Крыгин.

Видов проворчал, ритмично затачивая валлонку:

– Год за чужих без раздумий вписывались. Так что, за своих не схватимся?

– Да нет, тут и разговора быть не может. – Олег полюбовался шпагой в вытянутой руке. – Князь, как будем?

– Вон там, – я указал рукой в краге, – видите гряду?.. Позади нее можно подобраться метров на полста к холму. Там бросаемся вперед. Девчонки дают три залпа через наши головы и тоже бегут. Прорвемся и уйдем на когге.

– А в форт, наверх – как? – уточнил Йенс.

– Веревки сбросят, – безапелляционно ответил я, – куда денутся… Готовы? Пошли.

– Рось!!! – заорал я, спрыгивая с каменного уступа. Я услышал, как за спиной подхватили клич прыгающие следом ребята, упруго защелкали аркебузы девчонок… но все это перекрыл ликующий вопль Джека со стены – он орал, потрясая луком:

– НА-ШИ-И-И!!!

– Наши! Наши! – поддержали его другие голоса.

Урса офигели. Настолько, что мы уже секунд десять их вовсю молотили (а я успел расстрелять весь барабан), а они только бестолково метались и визгливо вопили. Мы раздвинули их толпу, как медицинские крючки раздвигают рану, и девчонки, не теряя времени, прорвались к самому подножию холма; сверху сбросили не веревки, а лестницы. Но от лодок уже мчалась толпа, и огонь с холма не мог ее остановить.

– Скорей! – подгонял я, перезаряжая револьвер. Юджин и Раде прикрывали меня, потом отпрыгнули в стороны, и я встретил бросившихся вперед урса огнем в упор. Девчонки одна за другой переваливались через стенку – последние. – Поднимайтесь! – крикнул я, отрубая чью-то руку с ятаганом. – Оопп! Ну!

Йенс, Олег, Сергей и Игорь еще оставались возле меня. Я рыкнул – Йенс и Олег уцепились за лестницы по краям, их просто втянули наверх, Игорь карабкался по средней, к которой отступили – спина к спине – и мы с Сергеем. Сверху стреляли почти отвесно, не подпуская к нам урса.

– Веселуха, а?! – крикнул Сергей.

Я засмеялся в ответ, сверху Джек крикнул:

– Цепляйтесь оба! Втащим!

– Давайте! – крикнул я, вскакивая боком на лестницу. Мы с Сергеем дополнительно обняли друг друга за шеи – и полетели вверх. Я снова рассмеялся – чья-то брошенная толла царапнула по голенищу сапога, внизу разочарованно взвыли…

От Джека пахло горячей кожей, потом и сталью, а стиснул он меня так, что я задохнулся. Над его плечом я увидел Вадима – он стоял уже на палубе когга и поднимал руку в приветствии, хотя и не улыбался.

– Пусти, задавишь… – простонал я не в шутку. Вокруг хохотали, хлопали друг друга по спинам и плечам, обнимались, даже, кажется, целовались и плакали. Колька, бросив автомат, выставил зад над стенкой, рывком спустил штаны и заорал:

– Эй! Поцелуйте, а?! Если достанете!..

Внизу завыли сильней. И я не знаю, как в этом шуме и гаме я услышал, как плачет Видов. Горько. Не радостно.

Он стоял на коленях над телом лежащей ничком Линды. Чуть сбоку от левой лопатки торчала рукоять толлы. Наверное, в нее попали еще у самого низа лестницы – рукоять торчала прямо, так не бросить снизу – но Линда заставила себя подняться вверх, чтобы никого не задерживать. Она даже смогла сама перелезть через стенку.

И только там – умерла.

* * *

Самое ужасное – что не веселиться было нельзя.

Смерть – частая гостья. А встречи, которым искренне радуешься – редкая…

Урса ушли. Очевидно, трезво оценили происходящее и решили не испытывать судьбу. Поэтому горели сразу несколько костров и гремело такое веселье, которое может быть только после долгой и опасной разлуки, когда обе стороны словно вновь знакомятся друг с другом и стремятся вывалить максимум новостей за минимум времени. Полуголые девчонки между двумя кострами отплясывали ламбаду под собственное повизгиванье и улюлюканье. И где-то совсем рядом, но невидимый, ревел, как прибой, Игорь:

– Кровь за кровь – то воля не людей, а богов!
Смерть за смерть – ты должен не роптать, а терпеть!
Здесь твой ад – не знаешь ты дороги назад!
Пей свой яд – ты прокуратор Понтий Пилат!..