Не остаться одному

– Нет, ну и ладно. – Видов перекрестился, и этим тема урса была исчерпана… по крайней мере – вслух. Да и мысли мне перебили, потому что Игорь, сидевший рядом со мной, вдруг замурлыкал, отрешенно глядя в горячий настой:

– Девочку и мальчика
Силой разлучили…
Без сестры мальчишке…
Па-ра-ра, ти-тили…
Пам-пам-пам… пам-пам-пам…
Сердце тихо бьется…
Время уходит – мальчик остается…
Снегом тают зимы, пролетают весны…
Где же наши братья, где же наши сестры?.. —

и снова мурлыканье без слов.

– Игорь, а что это будет? – осмелилась спросить Ингрид. – Красиво…

Игорь посмотрел на нее затуманенными глазами, встряхнулся и ответил:

– А, не знаю пока… Это когда Эва про себя и про брата рассказывала, у меня что-то такое зашевелилось, а сейчас вдруг… выскочило. Если досочиняю – спою.

– Часа через три плот будет готов, – внес во все это прозаическую нотку Димка, подбрасывая на ладони финку. – Будем переправляться на ночь глядя?

– А сколько на переправу? – уточнил я. Зорка, не поднимая глаз от аркебузы, которую протирала, ответила первой:

– Часа три.

– И снесет, – добавила Танюшка. – Течение не сильное, но на километр стащит точно.

– Больше, – возразил кто-то из девчонок.

– Плот неправильно делаем, – сердито сказал Анри. – Надо так… – он скрестил ладони, – а вон Сергей всех заставил так… – и он словно бы ухватил что-то щепотью. Я посмотрел на Сергея:

– Э… что он имеет в виду?

– Дурь он имеет в виду, – сердито сказал мой дружок. – Я распорядился плот на стяжках делать – чтобы быстрей, ну не Тихий же океан мы на «Ра» переплывать собираемся, в конце концов! – а он агитирует врубные слеги делать. И разорался, словно ежа против шерсти рожает… Мы же так сто лет провозимся!

– Тихий океан переплывали на «Кон-Тики», – сердито не меньше, чем Сергей, сказал Анри. – А ты хочешь, чтобы как у вас в сказке: тяп, ляп, вышел корабль.

Кругом захохотали, Сергей сам не удержался от смеха. Андрей поинтересовался:

– Это кто же тебя насчет наших сказок так просветил?

Вопрос остался без ответа, Анри сердито отмахнулся и потребовал добавки.

– Нет уж, Анри, – покачал я головой, – будем делать, как быстрее. Ради трех часов не стоит строить корабль, а акулы тут вряд ли водятся.

– К вопросу об акулах. – Ленка Чередниченко вытянула руку с ложкой в сторону реки. Примерно в полукилометре от берега неспешно плыли штук двадцать крокодилов. Не каких-нибудь сраных аллигаторов, а местных, солидных, до десяти метров каждый. Мы все какое-то время молча провожали глазами невозмутимую эскадру. Потом Раде неуверенно сказал:

– Может, правда надо было попрочней делать?

– Полезут на плот – получат в рыло, – заявил Сергей. – Лен, хочешь сапоги из крокодиловой кожи?

* * *

Течение оказалось неожиданно сильным на середине, а у плота крайне скверные мореходные качества. Хорошо еще, мы озаботились веслами – вырубили их из дерева, грубые и тяжелые, но вполне работоспособные, а рук на плоту хватало, чтобы интенсивно грести, не давая течению стащить нас далеко.

Короче, беспечной переправы с болтанием ногами в воде не вышло. Крокодилы заинтересовались нами примерно там же, на середине – я так и не понял, откуда они взялись и где находились до этого. Скорей всего, подплыли под водой. Если мерить в попугаях – в смысле, в крокодилах, – то наш плот был где-то 0,8 квадратного крокодила.

Неутешительный результат.

Первый крокодил пошел в атаку на плот, когда до берега оставалась треть пути.

– Куда, скотина?! – процедил Йенс по-немецки и съездил его по бронированному рылу веслом. Крокодил резко отвернул – гребенчатый хвост взбил пену – словно хотел познакомиться, а его страшно оскорбили негостеприимством. – Ублюдок, – добавил немец, и я увидел на его лбу крупный бисер пота. Странно, я сам не особенно боялся…

Почти одновременно второй и третий крокодилы пошли в атаку на корму. Зорка, Танька и Линде одновременно спустили курки аркебуз – пули отчетливо, как по металлу, щелкнули по башке того, который плыл впереди, отскакивая рикошетами. Крокодил грузно полез на плот – как-то не страшно, вяло, разевая бледную розовую пасть. Раде ударил по лапам второго, грозившего опрокинуть плот. Пасть – из нее несло рыбным запахом – оказалась совсем близко. Вытянув руку, я трижды выстрелил из нагана в эту пасть, и верхняя челюсть крокодила захлопнулась с отчетливым стуком, он сполз в воду и поплыл по течению – не шевелясь, растопырив лапы.

– …курва! – прорвался крик Димки, и я вдруг сообразил, что вокруг орут все. Димка лупил топором по башке второго крокодила, Раде рубил его лапы, а Юджин пытался, сопя, пролезть между ними с томагавком, и его яростно отпихивали свободными локтями. Крокодил не выдержал оголтелого насилия – обиженно съехал в воду. В том, что эти зверюги действовали молча, была такая чуждость, что пробирало холодком.

– Только бы не опрокинули, – процедил Олег Крыгин, все еще сжимая топор.