Не оставляй меня одну

Он приподнялся, опираясь на одну ладонь, а вторая придержала меня за спину, когда его губы обхватили мою грудь, лаская ее. Я откинула голову назад, прикрывая глаза от удовольствия, а пальцы мои сами скользнули ему в волосы. Рассветные лучи освещали комнату, не оставляя в ней темных мест. Давно забытые, воспоминания внезапно полезли в голову, будто только что им дали зеленый свет. То же поведение, но не та мягкость волос под пальцами. Однако губы на моей груди, пальцы на моей спине — прикосновения все те же, знакомые настолько, что от этого больно. Я задышала чаще от смеси эмоций возбуждения и воспоминаний как хороших, так и плохих. Я думала, что никогда больше не увижу его. Никогда не смогу ощутить, как он обнимает и целует меня. Сама не знаю, как я тогда смогла это пережить. И я любила его. Всегда любила, и люблю до сих пор. И сейчас как никогда ясно я осознала важную вещь. С тех пор, как он вернулся, я все время боялась поверить в это, потому что если бы это внезапно оказалась неправдой, я не смогла бы пережить осознание его смерти во второй раз. Помню, что мне всегда твердил брат: лучше любить и потерять, чем не любить вовсе. Я никогда не соглашалась с ним, потому что терять слишком больно. Но сейчас мне было так хорошо, что я сдалась. Я приняла тот факт, что Михаил жив. Он снова со мной. Мой любимый Михаил. Только мой, и всегда им будет. Светлая сторона моей жизни. И я позволила себе сложить оружие. Я просто хочу любить и быть любимой. И он любит меня. И хочет меня.

Его возбуждение витало в воздухе, сводя меня с ума. Я не смеялась, но на душе было тепло. Я постанывала от приятных прикосновений и его ласк. Сама не знаю, когда я успела оказаться на животе. Его губы целовали мои плечи, спину, шею. Он что-то шептал мне, не знаю что именно, а вот в его эмоциях была любовь и страсть. В отличие от Влада, он всегда разгорался медленно, но и так же медленно потухал. И меня он каким-то чудом умел зажигать тоже медленно. Его пальцы держали меня за бедра, и он покусывал кожу, которая стала очень чувствительной и буквально ныла от каждого касания, жаждя еще. Это не было мощной волной, сметающей все и быстро уходящей, как случалось с Владом. Это медленно нарастающая буря.

— Я скучал, — его шепот горячим дыханием опалил мое ухо. — Так сильно, как только может тот, кто осознает, что никогда больше не коснется того, что видит, как бы сильно он ни хотел.

Он обхватил меня ладонями за пояс, с наслаждением провел по коже, вызвав у меня очередной вздох, а затем прижался к моей спине всем обнаженным телом.

— Тянешь, как всегда, — произнесла я мурлыкающим, но недовольным тоном.

— Непередаваемое удовольствие, — шепнул он мне, и его пальцы скользнули, убирая прядь моих волос за ухо.

Я перевернулась в его руках и осталась лежать лицом к нему, вытянув руки над головой. Он опустил взгляд на мое тело. Возбуждение захлестнуло его окончательно и он, вздохнув почти со стоном, будто пытался сопротивляться и не мог, опустился губами к моей груди, обхватив сосок губами. Его пальцы скользнули по моему телу, остановившись между ног ровно там, где мне и хотелось. И он стал ласкать меня, заставляя стонать и извиваться под ним. Все это действовало на него как изрядная доля афродизиака, порождая эмоции, которые в свою очередь влияли на меня точно так же, заставляя стонать от наслаждения еще громче. Такой приятный замкнутый круг. И мне хотелось большего, но он медлил, и я каждый раз в такие моменты ненавидела его за это. Не хочу останавливаться, не хочу говорить и думать. Просто сделай это, черт тебя дери. И Михаил словно догадался. А может просто знал меня слишком хорошо. Он на несколько секунд оставил мою грудь в покое, а затем я ощутила, как он входит в меня. Медленно, будто растягивает удовольствие. Совсем не так, как Влад, который чаще всего делал это резко и сильно. Михаил как будто хотел, чтобы я ощутила его в полной мере и запомнила каждую секунду происходящего. И у него получалось. Какое-то изощренное удовольствие было в том, чтобы делать это медленно. Не хуже и не лучше, чем с Владом. Просто иначе. Мы оба тихо стонали почти в унисон, и казалось, он будет входить в меня вечно. Эти долгие секунды, растянувшиеся в часы, кончились, и Михаил замер во мне, а я обняла его за шею, прильнув всем телом, тяжело дыша и пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями: как своими, так и его. Он во мне. Наконец-то. Привычно приятно. Одна его ладонь придерживала меня за спину, второй он опирался на кровать. В голове было приятно-мутно, словно я находилась под воздействием наркотиков.

— Я люблю тебя, Ника… Солнце мое… — шептал он мне с тяжелым дыханием, а его рука скользила мне по щеке и подбородку. — Я не оставлю тебя… Ты никогда не будешь одна… Ты думаешь, что сильная, но я знаю, что одна ты не выживешь. Просто не захочешь выживать.