Не оставляй меня одну

Я прошел к одному из двух кресел перед камином и повернул его так, чтобы сидя в нем, смотреть на своего давнего врага. Владислав повернул голову в мою сторону. Его лица видно не было, но готов поспорить, что он заинтересовался.

— Ты знаешь, я всегда поддерживал твою сторону в вопросах богов. Так же, как и ты, я служил Отделу во благо людей.

— Знаю, — теперь он повернулся ко мне всем телом, хотя и остался стоять на месте.

— Еще я знаю, что ты думаешь. Она предала тебя. Предала твои идеалы и все, во что ты верил.

— Скажи мне что-то, о чем я не в курсе, — огрызнулся Владислав.

— Мне так же, как и тебе, больно осознавать, какой путь выбрала Ника.

— Неужели? Верный пес не разделяет мнение своей хозяйки? Я поражен, — сарказм в его словах — очередное прикрытие боли души.

— Я знаю, как с ней справиться, не убивая, — я решил не тянуть и сразу выложить свой главный козырь.

— Рассказывай, — немедленно потребовал Владислав.

Ну конечно, над этим вопросом каждый из нас независимо друг от друга ломал голову все эти месяцы ее отсутствия. Я секунду помолчал, решая с чего начать, потому что объяснить нужно было много.

— Я призрак, Владислав. Впрочем, это тебе и так известно. Но сейчас я говорю об этом в более широком смысле. Я мертв. И я все еще мертв. Это тело… — я развел руки в стороны. Его не существует. Понимаешь меня?

— Я уже давно кроме тел вижу еще и души. Твоя душа за время пребывания в этом теле поглотила его, сделав таким же полуматериальным, как и она сама. Так что ничего нового ты не сообщил. Дальше, — потребовал продолжения он.

— Отлично. Значит объяснить будет проще, чем я думал. Я могу сделать почти то же, что сделал с эхом Гхаттота. Меня не существует здесь, я сам по себе — словно некое дополнительное пространство, именно так я перемещаюсь. И я затащил эхо Гхаттота в себя, а потом потерял ключ от этой двери. Так он потерял связь со своим телом окончательно и умер. Вероника не умрет, я не убью ее.

— Зато умрешь ты, — да уж, он всегда был догадлив.

— Владислав, мне и так недолго осталось. Я не говорил Нике, но иногда я ощущаю, что не существую. Иногда теряюсь в пространстве, всего лишь моргнув, и оказываюсь в другой части города. Я… истончаюсь. Словно дым, который скоро развеется. Я люблю ее, люблю всей душой, которая у меня еще осталась. Но я также понимаю, что ее не должно быть здесь, среди людей, как и меня. Тем более, после моей смерти она наверняка натворит бед, и если в прошлый раз в безумии после моей смерти она убила десяток людей, на этот раз все будет намного хуже. Послушай меня, Владислав, я бы сделал все сам, но не могу. И потому мне приходится просить тебя о помощи. Ты разделяешь мои взгляды, так что поможешь, я уверен, — я встал с кресла. — От тебя потребуется немного. Всего лишь подтолкнуть ее.

— Хочешь отправить ее в тюрьму, где она проведет вечность в одиночестве, — он не спрашивал, понял и сам.

— Я сам стану ее тюрьмой. Она не будет одна.

— Это ты так думаешь. Тебя не станет, будет лишь тюрьма.

— Решай.

Он долго смотрел на меня, прежде чем кивнуть.

Ты не останешься одна

Голоса. Много голосов. Вы все знаете имя своего бога. Это чувство чудесно. Каждый их поступок во имя меня — будто маленький оргазм. Исступление удовольствия. Они говорят о том, что сделали кому-то хорошо во имя меня. Я отзываюсь и даю дар некоторым из них. Каждый такой раз — величайшее удовольствие. Да! Еще! Я хочу еще! Совершайте благие дела во имя меня. Именно этого я и хотела. И Влад хотел бы того же. И Михаил. Я другой бог, хороший. Я даю дар лишь тем, кто заслужил. Тем, кто совершил благое дело. Кто принес немного радости в этот мир.

— Я накормил бездомного во имя тебя!

— Я извинился перед обиженным во имя тебя!

— Я вытащил друга из беды во имя тебя!

Да! Да! Так много голосов…

— Вероника! — голос брата был слышен четко. — Вернись к нам.

Подожди, братик, подожди. Здесь еще столько голосов. И каждый поступок — удовольствие. Я ведь даю дар не всем, только тем, чьи голоса громче других. Они совершили много поступков, много людей порадовали.

— Ника, солнце, отзовись, пожалуйста, — голос Михаила почти такой же громкий, как у брата.

Конечно, любимый, я скоро. Еще парочку поступков. Еще пара голосов. Пара даров. Я слышу вас обоих. Слышу. Дайте мне еще пару минут.

— Вероника!

Голос брата не оставлял меня, жужжал над ухом, словно назойливая муха. Я отмахивалась, сколько могла, но в конце концов не выдержала. Он начал бесить. Неужели так сложно оставить меня в покое хотя бы на несколько минут! И я, разозлившись, все-таки ответила на его зов, полная решимости обругать его и вернуться сюда, в Пустоту, где мне так хорошо.

Я ухватилась за его зов и эмоции. Мир начал обретать очертания. Я начала видеть, не только слышать и ощущать. Сначала очертания были нечеткими, искаженными, но довольно быстро пришли в норму. Я стояла в нашем доме в темноте его спальни. Опять следуя его голосу я пришла во тьму.

— Вероника…