Не оставляй меня

— Так вот, малышка, даже мне не под силу вызвать покушение на родителей своим поведением. Разве что устроить заговор. Дожди в пору уборки урожая, засуху, когда росткам на полях нужна вода. Даже шторм в путину. Это — могу. Покушение же — нет. А ведь я Наследник! Понимаешь? Силу воли короля мало что перебить может, нам с тобой это уж точно не под силу. Поэтому… В криз — верю. В раны-порезы — тоже верю. В покушение — прости, малышка, у тебя силенок не хватит. Не доросла ты до таких игр.

Адель молчала, только из взгляда исчезла обреченность.

— У тебя кто командир? Нэй Байю?

— Лейтенант Нэй Байю, — насторожилась Адель.

— Во уж не знаю, поздравлять или сочувствовать…

— А что? Что? — принцесса уже забыла о переживаниях. Брат знал что-то интересное!

— Он сын канцлера.

— Пф, вот еще новость!

— А ты в курсе, что мне его в товарищи пророчили?

— Да ладно! — ахнула Адель, — Расскажи!

По старинному обычаю Наследник Престола воспитывался по особым правилам. Он не мог позволить себе вольностей, и даже товарищи для игр подбирались специально. Позже они составляли основу кабинета министров нового короля.

— Ты чего так удивляешься? — фыркнул принц, Он сын канцлера, как-никак… Правда, тогда его отец был простым министром…

— А почему его кандидатуру отклонили? Ты с ним не ладил? А каким он был?

— Тише ты, тараторка! — рассмеялся Кост, — Все тебе расскажи. Не ладил я с ним. Не ладил. Довольна?

— Нет! — честно ответила Адель.

— И не спросишь, почему?

— Почему?

Кост рассмеялся и щелкнул сестру по ному:

— Вот теперь узнаю сестренку.

Я с Нэем познакомился, когда тебя представляли двору. Мужчины решали свои вопросы, дамы усилялись… А Нэй не сводил с меня глаз. Даже жутковато было, — Кост передернул плечами. — А оказалось, он просто завидует моей форме Лейб-Гвардейца!

— О нет!

— О да! Он уже тогда грезил армией. Знаешь, как он мне завидовал? Не тому, что я принц. Тому, что я должен поступить в военный университет, отслужить… И моей коллекции церемониального оружия.

— Нашел чему завидовать!

— Было чему. Ты знаешь, что он в армию пошел против воли родителей? Те пророчили ему карьеру дипломата?

— Что? — Адель задохнулась от смеха, — Нэй Байю — дипломат? С его-то характером!

— Да, характер еще тот. Знаешь, он ведь и игры со мной воспринимал как обязанность. Идеальное послушание. Точное выполнение. Но при этом он никогда не был подхалимом. Если Нэю что-то не нравилось, он говорил об этом прямо. Он же не изменился?

— Ни капельки! Все такой же. И мечтает о Лейб-Гвардии. В академии поговаривают, что канцлер против, поэтому все рапорты остаются без ответа.

— Возможно, — кивнул Кост, — Насколько я знаю, он хочет, чтобы сын пошел в политику. И знаешь, что странно? Вариант пройти в кабинет министров по военной линии он даже не рассматривает.

— А ты откуда знаешь?

— Да так, проскальзывало пару раз. Но Деля! Это секрет!

Принцесса повторила жест брата, «запечатав» рот.

— Интересно, а девушка у него есть?

— Вот чего не знаю, того не знаю. После того, как решили, что Нэй плохо на меня влияет, мы виделись только на официальных приемах.

— А он влиял? — хитро сверкнула глазами Адель.

— Как знать, как знать. Знаешь, иногда даже обидно: он ни разу не нарушил субординации. Словно и не помнит, как шалили вместе. Попадались, конечно. Но он всегда брал всю вину на себя. И стоически выносил наказание.

— А ты?

— А я — Наследник. Я получал свое в отцовском кабинете, подальше от чужих глаз. И представляешь, задница до сих пор чешется, как на шалости тянуть начинает.

Два дня пролетели, как один миг. Кост старался отвлечь сестру от грустных мыслей, убедить, что она не виновата в случившемся.

Глядя на него, Адель потихоньку успокаивалась. Но по ночам она еще слышала выстрелы, и рукам было горячо и липко от крови.

Дежурная горничная и телохранитель, дюжий лейб-гвардеец, врывались в комнату каждую ночь, услышав крик. Поэтому Адель приучила себя плакать молча. Она послушно гуляла, часами плавала в бассейне, глотала таблетки и проходила тесты. Психолог ежедневно укладывал её в ковать, и беседы текли спокойной рекой. Зачастую Адель засыпала прежде, чем заканчивался сеанс.

Единственное, что она утаила и от брата, и от врача — чувства к лейтенанту. Адель запретила себе вспоминать, но его голос звучал в ушах, тени на стене казались его тенью… Несколько раз принцесса порывалась отправить письмо, но каждый раз убирала прямоугольник конверта в секретер, боясь пройти точку невозврата.

Но метания и многочасовые раздумья принесли плоды: Адель решилась. Рапорт об отчислении из Академии превратился в кучку рваной бумаги:

— Я не могу отступить. Я дочь короля. Мне нужно справиться со всем этим самой.

5

Принять решение оказалось проще, чем выполнить задуманное.