Не оставляя следов

30 августа наши корабли стали на якорь в Хайфском порту. Оружие выгрузили и передали ждущим его с нетерпением оружейникам. Они привели его в порядок, и очень скоро наши бойцы получили возможность пустить его в ход на всех фронтах войны за освобождение.

Что делать с ни в чем не повинным экипажем?

Сапир сообщил мне в Брюссель об успешном завершении операции. Мы с Иегудой Венецией и Зеэвом Грудзински отпраздновали это событие скромным ужином.

Во избежание возможных политических осложнений необходимо было задержать экипаж «Арджиро» в Израиле. При этом следовало обеспечить им самые необременительные условия содержания под арестом. После недолгих поисков было подобрано подходящее место — Бейт-Орен, один из красивейших и наиболее уединенных уголков в горах Кармеля. К дому была приставлена круглосуточная охрана, которой было приказано обращаться с арестованными как можно деликатнее и обеспечить им максимум удобств. Сюда доставлялась прекрасная провизия, итальянцев не заставляли работать.

У капитана все время болело горло. Матросы рассказали, что он страдал этим еще в Италии. Его обследовал врач и установил, что капитан болен туберкулезом и что состояние его весьма серьезное. Необходимо немедленно положить его в больницу. Несмотря на связанные с этим сложности, в октябре удалось поместить его в итальянскую больницу в Хайфе. По просьбе матросов, одному из них позволили навещать капитана в больнице. В ноябре состояние больного немного улучшилось, но по-прежнему оставалось тяжелым. И, несмотря на тщательное лечение и заботливый уход, спасти его не удалось. В середине ноября этот человек, волей случая затянутый в вихрь чужой войны, скончался в больнице.

Тело было перевезено на Кармель, и там члены экипажа вместе с охранниками выкопали могилу и похоронили его, а на могиле поставили крест с его именем и датами рождения и смерти.

Работникам «Рехеша» было тяжело и неприятно держать матросов в столь длительном заключении, и особенно это тяготило Авраама Броши, ответственного за содержание экипажа. Всем очень хотелось отправить итальянцев на родину, в лоно семьи, однако этого никак нельзя было сделать до тех пор, пока не придет «добро» от наших людей в Италии, пока они не удостоверятся, что осложнения с властями им не грозят.

На сцене появляется министерство иностранных дел Италии

21 февраля 1949 года пришло письмо от Йоси Харэля, и в нем следующее сообщение. Матросы «Арджиро» ухитрились переслать в министерство военно-морских сил Италии письмо с описанием всей операции, жалуясь на то, что корабль их затопили, а самих их незаконно держат в израильском концлагере. Письмо передано в итальянское министерство иностранных дел; наверняка последуют осложнения для нас.

Начни мы сразу заниматься улаживанием этого дела, удалось бы избежать больших неприятностей.

Итак, 3 марта итальянский консул в Хайфе обратился с письмом в консульский отдел нашего министерства иностранных дел, требуя возвращения корабля и экипажа. Дело было передано израильской полиции. Полиция произвела розыск и 29 марта обнаружила местонахождение четверых моряков — в домике на Кармеле, неподалеку от кибуца Бейт-Орен. Их допросили, а затем передали, вместе с протоколом допроса, итальянскому консулу в Хайфе.

Вскоре после этого в консульском отделе нашего министерства иностранных дел был получен меморандум, где среди прочего говорилось следующее:

«1. Протокол полицейского допроса, приложенный к письму из министерства иностранных дел от 22 апреля, которое поступило в консульство Италии в Иерусалиме, не содержит в себе никаких ответов на серьезнейшие вопросы, задаваемые итальянским консульством начиная с 3 марта сего года, за исключением того, что касается лично четверых матросов, найденных 29 марта поблизости от кибуца Бейт-Орен. […]

Допрос производил человек, плохо владеющий итальянским языком, результатом чего явилась полная неразбериха, причина ареста осталась совершенно неясна.

2. Каждый из четверых матросов изложил консулу Италии одну и ту же версию событий, без малейших расхождений, а посему мы можем предложить полиции следующие поправки:

а) В момент отплытия корабля «Арджиро» из порта Барри на борту находился экипаж в составе семи человек, чьи имена перечислены в нашем письме от 3 марта: Джузеппе Бонсарио; Джузеппе Кампорале; Стефано Карузо; Рафаэле Саломини; Винченцо Сибати; Овидио Дель Пино; Анджело Лючизи.

На следующее утро после отплытия, в точке между Бриндизи и Отронто, на борт корабля поднялись еще пять человек, из них трое уроженцев Италии и двое иностранцев; таким образом, в момент, когда судно было захвачено израильскими военными кораблями № 18 и 20, на борту находились ровно двенадцать человек.

б) Те пятеро, которые поднялись на борт судна позже, а также механики Дель Пино и Лючизи и были главными действующими лицами операции по захвату судна и его груза.

в) Нет никаких сомнений, что военные корабли носили вышеуказанные номера, 18 и 20.