Не оставляющий следов: Обретение

– А вот это, девонька, ты зря, – наставнику тоже не понравилась такая реакция. – Если бы не «этот», как ты изящно выразилась, то твой труп валялся бы сейчас среди горелых разбойников. Уничтоженный изнутри спонтанным всплеском энергии. Старая ведьма в момент смерти отдала тебе силу многих поколений колдунов, в дополнение к нераскрытой твоей, и это чуть не сгубило тебя. Если бы не Аль-Тарук с его хранителем, некому было бы хоронить твою эмэ, – сочувственно поцокал языком и добавил жестко. – Будь благодарна.

Она возмущенно вскинулась и снова выпустила сноп белых искр, оплавивших чашку с кашей. Вот же ходячая петарда! Стало по-настоящему смешно, и я улыбнулся. Смысла нет обижаться на необразованную дикую девчонку. Она встала. Постояла какое-то время, пристально глядя на нас. Повернулась и ушла за дверь, к мертвым. Молча.

Из чувства приличия мы немного подождали ее возвращения. Не дождались. Быстро, без лишних слов, съели свои доли ритуального ужина и спокойно пошли спать.

– Наставник! – окликнул Учителя Доо, перед тем как опустить голову на походную скатку. – Я поступил так не в расчете на благодарность. Просто потому, что не мог иначе. Не слишком ли ты к ней строг?

– Человек высок не потому, что к нему добавили. Низок – не потому, что от него отняли, – глубокомысленно изрек наставник. – Это не зависит от расчетов. Спи уже.

***

Сон был прерывист. Время от времени в него вторгались то один незнакомец, то другой… такие же беловолосые и наряженные в алое с золотом, как захороненные в холме ведьмы и колдуны. Осматривали, оглядывали, хватали цепкими пальцами. Особенно усердствовал противный старикашка, норовящий, казалось, проверить даже крепость моих зубов. Я отмахивался от них, как мог, постоянно просыпаясь от собственной ругани, застрявшей в сомкнутых губах. Рядом жмурился хранитель, но разгонять непрошеных визитеров не спешил. Наконец уснул крепко, без сновидений, и открыл глаза лишь с первыми лучами солнца, прокравшимися сквозь приоткрытую дверь вслед за утренним холодком. От озера доносились плеск и фырканье коней, слабый дымок костерка щекотал ноздри: девчонка хозяйничала. Рождался новый день.

Пора подниматься. Пока скатывал в тючок походную постель, открыл глаза и наставник. Старательно расчесали волосы, перемотали пучки, аккуратно переложили все свои вещи. Надо бы постирать грязное белье, странствие еще не закончилось… А надену-ка я ту одежду, в которой уходил из дома! Степь прогрелась окончательно, замерзнуть нам не грозит, а она хотя бы чистая. Все завязки были растянуты на максимум, подвернутые края распущены – одеяние село как влитое. Потертости по швам таоку и куртки, поблекшие кленовые листья шитья придавали налет благородства. Длиннополый халат не подходит для верховой езды, его отложу в сторону. Отдельно упаковал плотные шусинские штаны и ватный кафтан, изрядно засаленные и грязные. Долой мохнатые шапки – шарф привычно укутал голову. Складки и заломы от хранения в сложенном виде расправятся сами, на мне. Волшебные руки у портняжек! Доберемся до Бахара, продадим лошадей в приграничном поселке, заменим сапоги на удобные ботинки и пойдем пешком, как положено. Имперскую дорогу портить копытами верховых животных разрешалось лишь за отдельную плату.

Выбрались из землянки. Я окинул взором долину, искрящуюся еще не высохшей на солнце росой и стыдливо прикрывающую укромные уголки полупрозрачными лоскутками тумана. Озеро сияло как драгоценный сапфир, отражая высокое небо. Хризолитовая зелень холмов дышала свежестью и тонкими ароматами трав. Потянулся, расправив суставы… хорошо. У ног довольно жмурился Хранитель Сию, точа когти о спутанный дерн. Учитель Доо вертел головой в поисках костра: откуда-то тянуло дымком, и пора бы подумать о завтраке.

В сопровождении своих лошадей к нам направлялась хозяйка долины. Лицо осунувшееся, глаза больные. Не спала, наверное, всю ночь. Мне-то что до нее? А вот кони!.. Молочно-белые в свете утреннего солнца, прекрасные, как песня, стремительные, как ветер… какие кони! Острые уши настороженно прядали, а большие миндалевидные глаза напоминали россыпь драгоценных камней: янтарные, голубые, зеленые. Вчера на закате их шерсть отливала красным, а в сумерках приобрела оттенок старой слоновой кости. Я не видел созданий прекраснее.

Девица подошла ко мне вплотную и впилась глазами в лицо. Что ей опять от меня надо? За спиной нервно переминался с ноги на ногу жеребец.

– Я всю ночь говорила с сынами и дочерьми Одона-боо. Я их не слышу, но я их понимаю. Все изменилось. Моя жизнь – не моя. Моя жизнь – твоя.