Не оставляющий следов: Обретение

Кабинет казался чужим. Почему-то вспомнилась самая первая уборка – сколько мусора вымел и вынес отсюда! Сейчас на столе и стеллажах ни пылинки, ни пятнышка – у меня никогда не было такого порядка. Только не хватало листов с записями на столе, любимых картин на стенах и тех трогательных мелочей, которые делают помещение обжитым. Все правильно, я сам сложил все в глухие, закрывающиеся на ключ шкафы, чтобы у управителя не было соблазна вторгнуться в личное пространство хозяина в отсутствие оного. Теперь картины вернутся на свои места, а особо памятные диковины, присланные из странствий, прекрасно будут смотреться на стеллажах. На столе вновь поселятся свитки и стопки бумаг, а Сию будет раскидывать по углам мои кисти. Или он уже вырос, и кисти его не заинтересуют? Хорошо бы так – вряд ли в кабинете что-то уцелеет, если нынешний Сию погонит, как раньше, особо вредную кисточку в угол. Да, кстати, и мне самому кресло уже не по размеру…

Но это – потом. Сейчас нужно принять серьезное решение: каким будет для нас и общества статус приблудной дикарки. При пересечении границы с Бахаром я просто вписал имя не имеющей никаких документов девицы в мой подорожный лист, замыкая им – разумеется, не случайно – перечисление ввозимого имущества, а именно табуна лошадей. Таможенник хотел что-то сказать, но покосился на родовой перстень Иса и промолчал. Зато я в полной мере насладился произведенным эффектом и хотя бы немного поквитался со степнячкой. До сих пор от воспоминаний о ее выходке с вручением себя сводило скулы, будто съел лимон с кожурой. О, как она была возмущена! Догадалась, что я сделал это специально: кони-то были настоящим сокровищем, в отличие от… Но теперь срочно нужно выправить все необходимые документы для ее легализации в империи, иначе нам грозят неприятности с властями.

Окликнул пробегавшую мимо кабинета служанку и распорядился пригласить сюда моих спутников.

Они вошли. Учитель Доо окинул помещение ностальгирующим взглядом и удовлетворенно опустился в кресло, притаившееся между стеллажами. Девица с непроницаемым лицом присела на краешек стула. Правильно, нечего пачкать дорогую обивку грязной дорожной одеждой.

– Я понимаю, в дороге серьезные разговоры вести было невозможно, но теперь мы должны расставить все точки над пиктограммами, – переплетя пальцы рук, возложил их на столешницу и обратился к дикарке. – Аянга, почему ты ушла из долины с нами, да еще таким странным образом? Что нам с тобой прикажешь делать?

Наставник одобрительно прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Приготовился слушать.

– Эмэ велела, – голос чуть хрипел, будто она разучилась им пользоваться… ну да, за все время пути мы перебросились от силы парой слов.

Но разве это ответ? Или она сейчас раскрывает все карты, или… демоны! – выгнать-то ее я не могу. Но осложнить жизнь – запросто.

Скрип колес кибитки, колыхание войлочных стен. Девчонка распихивает по углам свертки, распределяет в ларе мешочки с припасами, раздраженно отбрасывая косички за спину.

– Эмэ-э-э… – канючит капризным голосом, видимо, не в первый раз – ну эме же! Ну куда мы собрались, на ночь глядя? Я спать хочу…

– Так надо, детка, – симпатичная женщина лет пятидесяти привычно пропустила между пальцами вожжи и тряхнула ими, ускоряя ход лошадок. – Ложись, поспи пока.

– Не хочу уезжать. Мы с Савдагом завтра собрались на охоту…

– Ничего, милая, твои суслики от тебя не убегут.

– Не суслики! – Девчонка возмущенно сверкнула глазами. – Я нашла, где пасутся сайгаки. Неужели не хочешь свежей дичины?

– Хочу, – добродушно улыбнулась возница. – Но ты знаешь, когда духи требуют… Нам надо торопиться.

– Куда? – Аянга смешно надула губы и села рядом с бабкой, бросая взгляды из-под ресниц на ее гордый профиль, смягченный сумерками. – Не хочу колесить по холодной степи.

Старшая ведьма повернула к внучке странно исказившееся лицо: рот уехал набок, черные зрачки поглотили радужку светлых глаз.