Не оставляющий следов: Обретение

– Профессиональными сообществами кланов управляют старые роды. Старым родом признается тот, который сохранял и возвышал себя более тысячи лет. Высшие семьи старых родов маркируют себя лишь родовыми цветами и деталями церемониальных одеяний. Самые низшие тоже исключаются из сословной иерархии, потому что польза для общества от них сомнительна, а вред очевиден. Какой может быть прок от бродяг? Вообще никак не указывают свой клан странствующие философы, колдуны, змеи-оборотни...

И я. Ибо принадлежу к высшей семье рода Иса, возглавляющей кланы чиновников и судейских администраторов, но лишен права носить их родовые цвета. Такова была плата за обретение свободы от обязательств перед семьей. Поэтому в глазах законопослушных обывателей даже алхимик Мунх, со всеми своими татуировками, выглядит нормальным и понятным, а я – нет.

«Нельзя жить с соседями и быть свободным от соседей», – писал Учитель Мин. Кажется, пора признать его мудрость: я превратился в изгоя. Но все равно не смогу приползти на коленях в родительский дом, откуда уходил с таким триумфом.

Как-то под вечер требовательный стук заставил вынырнуть из печальных дум над уже зачерствевшими булочками. Распахнул дверь и... получил сильный удар по голове. На пороге стоял сердитый толстый человечек в роскошном, но изрядно пропыленном ханьфу [6] с пятном на груди. Похоже, пятно имело непосредственное отношение к изысканному соусу «Полет цапли». Я помнил аромат. Его подают к дичи.

– Ты кто такой, черт тебя побери! – заорал человечек и примерился провести хук справа.

Явление буйного помешанного меня доконало. Даже в собственном доме нельзя чувствовать себя в безопасности! Стратегически отступил на кухню, выудил из ведерка с углем увесистую кочергу и крикнул в ответ:

– Впервые в своей жизни я ушел из дома! Впервые в своей жизни я один! Впервые я сейчас кого-то убью!!! И вообще, – зачем-то добавил, – в приличном обществе ханьфу давно не носят.

– А ты, – он старательно принюхался, – умник, знаешь, что уже давным-давно существуют общественные бани?

– И прачечные!.. – парировал мстительно.

Толстяк плюхнулся на брусчатку внутреннего дворика и заливисто захохотал. Воробьи под крышей оживленно перечирикивались. По саду скакал синий мешок. Я крутил пальцем у виска. Небо алело закатом.

Так мы с Учителем Доо и познакомились.

***

За ужином, попивая ароматный и – наконец-то! – правильно заваренный чай, слушал пояснение его триумфального появления в моей жизни.

– Понимаешь, мой юный друг, я Учитель...

– Я знаю, ты уже говорил, что учитель... – но мне не позволили быть слишком невежливым.

– Не «учитель», а Учитель. То есть, по большому счету, подвижник. Зов Судьбы уже недели две тянул к тебе, но я сопротивлялся. Гостил у старинного друга в роскошном поместье: вкушал изысканные лакомства, нежился в бане, наслаждался красой юных дев... Кто добровольно покинет небесный сад ради очередного ученика-долбодятла? Вот ты, мой юный друг... – его палец-сосиска уставился прямо в мой левый глаз, – ты бы покинул?

Я добросовестно замотал головой в отрицательном смысле.

– И я не хотел покидать... – взор Учителя Доо затуманился. – Но у Судьбы свои планы. Она долго ждала моего хода и, не дождавшись, сделала свой. Ты думаешь, меня кто-то спрашивает, хочу ли я вас обучать? «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt», как говорят... ну, кое-где говорят. Желающего судьба ведет, а нежелающего тащит, – пояснил он, наткнувшись на мой остекленевший взор. – Вот и меня потащила, прямо из-за накрытого к ужину стола. Я даже опрокинул соусницу на это роскошное одеяние, спеша к твоему порогу. И не доел фазанью ножку... Шел пешком почти три дня, между прочим, изрядно устал и проголодался. Ты должен понять мое разочарование, мой юный друг: променять роскошные хоромы на свинарник средней руки и умудренного жизнью собеседника на сопливого неумеху – это, знаешь ли... – помолчал, подумал. – За оплеуху прошу прощения. Сорвался. Был не прав.

– Как такое возможно? – удивился я. – Ты не распоряжаешься собой?

– Конечно, нет! Я Учитель, в том моя суть. Когда на просторах империи появляется тот, кто способен стать моим учеником, какая-то неведомая сила заставляет меня искать его. Я уже не управляю собой: с самого начала пути и до его конца мои ноги не останавливаются, руки не отпускают дорожный посох, а желудок не наполняется пищей. До твоего дома меня несло три дня, это еще не очень долго... но все же весьма неприятно.

Да, это неприятно. Обида, вызванная его выходкой, как-то сама собой улеглась. Да и про бани я на самом деле не знал... Облегченно улыбнулся – новых драк можно не ожидать. Учитель Доо тем временем подозрительно оглядел последнюю свиную колбаску, венчающую гору слипшейся лапши, тяжело вздохнул и съел все.

– Завтра посмотрим, на что ты сгодишься. Где в этом доме спят?

***