Не оставляющий следов: Обретение

– Не исключено. Но будет ли жив мешок, если мы извлечем из него кота, и не будет ли кот мертв, когда мы его вынем из мешка?

– То есть, ты предлагаешь оставить все как есть?

– Видишь ли, мой юный друг, фетч – это обрывок энергии иного мира, он лишь заготовка. Конечный результат зависит от намерений создателя, твоих намерений, – палец-сосиска уставился в мой левый глаз. – Ты можешь материализовать духа-хранителя места, можешь сотворить собственного хранителя, а можешь подарить его семье, тогда он превратится в хранителя рода. В итоге, рано или поздно, нам станет понятна природа мешка и ее сродство с природой кота. Выбирай: место! ты! семья!..

Я молча таращил глаза. Учитель Доо вынул из рукава ханьфу свиток бумаги и тушечницу, возложив на себя бремя нотариуса:

– Дарственную на передачу писать будем?

– Ну уж нет! – не желаю отдавать во владение своей семьи такую забавную штуку.

– Значит, выбор сокращается на одну единицу выбора, мой юный друг. Пусть твой фетч растет.

***

Через пару часов, когда сливовые сумерки начали наполнять ароматом вечерних цветов комнату, ставшую учебным классом, я оторвался от восковых табличек, на которых рисовал первый десяток пиктограмм древнего храмового наречия.

– Ну что же, мой юный друг, твой квартал Ворон – прелюбопытнейшее местечко. Впрочем, таким он был и в старые добрые времена...

Начало разговора обрадовало: мне необходим был предлог для приостановки занятия. Очень устал.

– Каким? – изобразил неприкрытый интерес.

– О-о-о, мой юный друг, – Учитель Доо лукаво прищурился, – это всегда было весьма необычное поселение. Знаешь ли ты, что именно здесь пару столетий назад обитали колдуны, звездочеты-астрологи, знахари и некроманты? Благодаря их шарлатанству, переходящему в сверхьестественные прорывы, грань между реальностями стала исключительно тонка... – он устроился удобнее и продолжил тоном бродячего сказителя, – боишься, что то необычное, что мнится тебе, есть морок? Симптом безумия?

Я кивнул. Он поверил мне сегодня, он увидел фетча, но я все равно был полон сомнений в здравии своего рассудка, ведь подозрениями и тревогами о наличии аномальных явлений в квартале не делился еще ни с кем. Как мои откровения воспримет наставник?

– Не бойся. Это все существует на самом деле, но не каждому увидеть дано. К счастью. Наш мир – это мир вещей. Вещи обладают весом, формой, размером, их можно обонять, осязать и пробовать на вкус. Это мир материальных существ, воплощенных телесно. Они располагают себя в пространстве, перекраивают его под свои потребности, функционируют по определенным законам. Вода закипает и замерзает, люди рождаются и умирают, камни падают на землю, а птицы взлетают в небеса. Но... – он метнул на меня острый взгляд из под бровей – этот мир не единственный. Скажи, наши мысли, чувства и желания имеют вес и размер? – я отрицательно покачал головой. – Они падают на землю, замерзают или закипают? В каком пространстве они располагаются?

– В пространстве моей головы, – не сдержал язвительности.

Был ли готов принять безоговорочно столь странные суждения? Был.

– Значит ли это, что твои мысли – только твои и никому более недоступны? Бегают по пустому черепу и толкаются боками? Тогда – да, все, что ты видел, – это морок и порождение твоего больного рассудка, – ехидства Учителя Доо хватило бы на всех живущих. – Но сумасшествие не делится на двоих, им наслаждаются в одиночестве. А я тоже видел то, что видел. То есть либо твои мысли заразны, либо они объективно отражают иную реальность, живущую по иным законам, чем существование наших материальных тел. И тогда мы увидим ее вместе. И не только мы.

Замолчал, пощипывая длинный тонкий ус. Я всем своим существом внимал речам, желая реабилитировать себя, прежде всего, в собственных глазах. Заметив это, он продолжил:

– Наши мысли – ключ к миру энергий, превращений и трансформаций. Он не протяжен в пространстве и не измерен в нашем привычном времени. Упавший камень там может парить, а лед кипеть. Он изнанка нашего мироздания. Иногда чуждые энергии овеществляются, проникают в наш мир, преобразуют его по своим законам. Простые люди сталкиваются с «нежитью», «призраками», «колдунами», их «сглазами и проклятиями»... Для изнанки – это обычная жизнь, которую не понимают те, кто живет здесь, – он махнул рукой в сторону окна. – Есть люди, способные счастливо жить в обоих мирах. Есть те, кто может узреть вторжение существ мира иного в наш и нейтрализовать его вред. Но некоторые используют мир изнанки как оружие для завоевания нашего мира, мира вещей, пространств и тел. Человек – дитя двух миров, точка их соприкосновения. И только мы выбираем: хранить или нарушать равновесие...

Лицо Учителя Доо застыло маской, но через пару секунд оттаяло:

– Я вижу, ты устал. Идем. Я прочистил в купальне водоотвод, можно помыться и отдохнуть.